Наёмники Гора
Шрифт:
— Да! — кивнула девушка.
— Ты можешь называть меня «Господин», — разрешил я.
— Господин? — переспросила она.
— Да, — подтвердил я. — Начинай вырабатывать привычку называть любого свободного мужчину Господином.
— Я не понимаю! — воскликнула блондинка.
— Руки за спину, запястья скрестить, — скомандовал я.
Девушка исполнила команду безропотно.
— Ох! — задохнулась она от неожиданности, когда я быстро обернул её руки несколькими петлями шпагата, туго стягивая их между собой. — Как туго!
— Теперь, — сказал я связанной девушке, — Ты можешь повернуться ко мне лицом.
Она мгновенно повернулась, дико дёргая руками в напрасных попытках освободиться.
— Ты не сможешь освободить себя, — усмехнулся я.
— Нет! — признала она, но в голосе ей вместо отчаяния звенело ликование. — Я не смогу!
— Беру Тебя на поводок, — спокойно объяснил я.
— Но в этом нет необходимости, — попыталась протестовать блондинка, но
а уже набросил ошейник рабского поводка на её шею.
— Тихо, — приказал я, поражённо уставившейся на меня девушке.
— Надлежащий ответ в такой ситуации, — предупредил я, — звучит: «Да Господин».
— Да, Господин, — удивлённо повторила она. — Господин!
— Ты спрашивала разрешение говорить? — поинтересовался я.
— Я могу говорить? — спросила девушка.
— Да, — разрешил я, дважды, довольно энергично, дернул язычки застёжек ошейника. Ошейник поводка, застёгнутый теперь на две пряжки, был высоким, крепким, и плотно прилегал к её шее. Девушки не выскальзывают из таких уз. Застегнув пряжки, я повернул их на затылок девушки. Теперь спереди оказалось крепкое кольцо, свисавшее с металлической пластины, прикреплённой к коже ошейника заклёпками, прямо под подбородком девушки. Это — обычное положение кольца, когда рабыню ведут за собой, неважно, передвигается ли она на ногах, как я и намеревался вести эту девушку, хотя бы из соображений экономии времени, или, скажем, на животе или на четвереньках. Заднее положение кольца обычно используется, когда невольница идёт перед хозяином, и тот управляет ею сзади, опять же, она может быть на ногах, на животе или на четвереньках. Переднее положение, вообще-то предпочтительнее, поскольку в этом случае давление передаётся на затылок и боковые поверхности шеи, а не на горло. Безусловно, у заднего положения тоже есть своё преимущество, ведь девушка, наверняка, будет намного осторожнее, испуганнее, и следовательно послушнее. Затем я пристегнул ремень поводка к кольцу. При хранении в кошеле или в мешке ремень обычно наматывается на ошейник, пристёгнутым к кольцу, или нет это зависит от предпочтений того или иного рабовладельца. Лично я обычно не держу ремень поводка на ошейнике потому, что таким образом я могу использовать ремень для связывания или, сложив вдвое, в качестве замены плети. Кроме того, на мой взгляд, это полезно для девушки, слышать, металлический щелчок карабина, кода тот закрывается в кольце ошейника, и даже не так важно с позади её шеи, или под подбородком. Вообще, взятие на поводок, любого типа, превосходно влияет на женщину в психологическом отношении, поскольку подтверждает ей её неволю и помогает ясно понять её статус домашнего животного. Точно так же хорошо для неё подёргивание поводка, ради проверки надёжности крепления, напоминающее рабыне, что она действительно взята на поводок. Такая проверка, конечно, или делается с кольцом под подбородком, дабы избежать повреждения гортани, а уже потом ошейник поворачивается, если женщину следует вести перед собой, или, если кольцо сразу оставляют сзади, то между ошейником и кожей помещают большой палец, чтобы он принял на себя проверочный рывок и защитил горло. Это, кстати, обычная гореанская практика, избегать даже малейшего давления на горло. И это отнюдь не ослабление гореанских методов обращения с рабынями, поскольку наказание может быть, и будет, в случае если есть наименьший повод для него, применено и без участия поводка. Конечно, когда кольцо находится сзади, и если девушка начинает артачится, она сама вызывает давление на своё горло. Для таких непонятливых рабынь, кстати, разработан удушающий поводок, который не может соскользнуть с неё, но может затянуться при малейшем сопротивлении. В таком устройстве даже самая строптивая девушка, после первой же попытки сопротивления приходит в чувство и покорно следует за хозяином.
— Что Вы собираетесь сделать со мной? — осведомилась блондинка.
— Собираюсь отвести Тебя к работорговцу, — объяснил я. — Думаю, что знаю того, кто не будет задавать слишком много вопросов.
— К работорговцу! — воскликнула она.
— Именно к нему, — кивнул я.
— Но, почему? — удивилась девушка.
— А как Ты думаешь? — поинтересовался я. — Чтобы сделать немного денег на твоей продаже, конечно. Подозреваю, это будет первый раз, когда какой-либо мужчина когда-либо заработал
Я повернулся и быстро зашагал вниз по мосту. Девушка, впервые в жизни взятая на поводок, семенила следом за мной, то смеясь, то плача от радости.
27. Продажа блондинки
Я толкнул блондинку на колени перед Теналионом, работорговцем Ара, тем самым, которому Боадиссия днём ранее, столь неосторожно, возвратила его рабыню, то есть саму себя. Мы снова встретились с ним, на этот раз в рабочем кабинете его торгового дома. Девушка оказалась на коленях в очерченном на полу жёлтом круге, диаметром около семи — восьми футов, в нескольких шагах от его стола. Граница этого круга, шириной была приблизительно семь — восемь дюймов, и была, на подобии мозаики выложена жёлтой плиткой посреди гладкого алого пола.
— Я привёл Вам женщину, — сообщил я.
Работорговец вышел из-за стола и приблизился к блондинке, замерев в нескольких футах от неё. Я удалил поводок с шеи девушки, отстегнул карабин от кольца и, смотав ремень, поместил его внутрь ошейника. Всё вместе я убрал в свой поясной кошель.
— Становясь на колени, ноги следует держать широко расставленными, — напомнил я, бросив взгляд на девушку.
Она послушно раздвинула колени. Я не мог не заметить, что теперь, оказавшись здесь, она испугалась. Возможно, сейчас, тщательно взвесив всё последствия, она уже жалела о своём решении. Однако теперь было немного поздно для таких мыслей. Она немного тряслась стоя на коленях. И, надо признать, она становилась ещё соблазнительнее, делая так. Эта рефлекторная дрожь, я думаю, на самом деле вызванная её страхом и возбуждением, могла бы даже немного поднять её цену. Она хорошо двигалась. Руки девушки всё ещё оставались стянуты сзади.
— А где её клеймо? — поинтересовался Теналион.
— Она — свободная женщина, — пожал я плечами.
— Ну да, я почему-то так и подумал, — улыбнулся работорговец.
— Ты находишься в доме работорговца, — объявил он блондинке, — и стоишь на коленях внутри круга оценки.
— Я не знала, — прошептала она, посмотрев вниз.
— Он в точности соответствует размеру рабского прилавка, — сообщил он.
Блондинка понимающе кивнула. Круг, конечно, был вровень с полом, в то время как прилавок, с которого продают рабынь, обычно поднят на высоту приблизительно от ярда до пяти футов, специально, чтобы поднять девушек над толпой, так, чтобы покупатель могли бы их легко заметить издали и внимательно рассмотреть вблизи.
— Ты когда-либо видела, как проходит продажа рабынь? — спросил Теналион.
— Нет, — ответила блондинка.
— Ну, может, у Тебя есть какая-нибудь идея относительно того, как это происходить, — полюбопытствовал он.
— Да, — кивнула она.
— Обычно товары выставлены совершенно голыми и продаются покупателям, предложившим самую высокую цену, — пояснил работорговец, — чьими рабынями они тогда и становятся.
— Я понимаю, — прошептала девушка.
— Прежде всего, Ты должна быть оценена, — предупредил Теналион.
— Я понимаю.
— И, в конечном счете, так или иначе, Ты будешь продана в качестве рабыни, — сообщил он её и, повернувшись ко мне, уточнил: — Она — девственница?
— Нет, — ответил я, отчего блондинка густо покраснела.
— Неожиданно, — улыбнулся Теналион, и блондинка опустила голову ещё ниже. — Ты красива, моя дорогая, — заметил он.
— Спасибо, Господин, — пробормотала девушка.
— Как у Тебя с сексуальной отзывчивостью? — поинтересовался он.
— Я не знаю, — удивлённо ответила она, при этом бросив на меня умоляющий взгляд.
— С этим у неё всё в порядке, — ответил я за неё, — по крайней мере, для той, кто всё ещё по существу остаётся свободной женщиной.
— Как, по-вашему, каковы её перспективы как рабыни? — спросил Теналион.
— Вполне, — кивнул я.
— Я могу увидеть? — уточнил работорговец.
— Само собой, — ответил я.
— Ой! — вскрикнула девушка. — Пожалуйста, нет! Не здесь! Не так! Я умоляю Вас! Ох, О-охх, Господин! Господи — и-иннн!
Я едва смог удержать извивающуюся и брыкающуюся девушку на коленях. Это походило на попытку удержать небольшого слина. Её тело оказалось очень сильным в своей страсти. Наконец, немного успокоившись, блондинка осмелилась поднять полные слёз глаза на Теналиона. Она только что была показана ему как великолепно реагирующая на прикосновения мужчины женщина, не более чем рабыня.