Наемники
Шрифт:
Земляне все отчетливее понимали – надо бежать из графства. Но сделать это оказалось непросто.
Офицер у ворот потребовал письменного разрешения на выезд из страны от его Святейшества. Воины начали выяснять детали данной процедуры.
Очень быстро наемники осознали, что угодили в западню. У чужаков нет ни малейших шансов добиться аудиенции и получить соответствующий документ.
Значит, путешественники будут вынуждены постепенно продавать свое имущество. Очень простой и эффективный способ разорения состоятельных иноземцев.
Тут
Воины размышляли над сложившейся ситуацией целые сутки. Попытки попасть на прием к должностным лицам Листона и церковным деятелям не увенчались успехом. Нарушить законы главы государства никто из унимийцев не решался. Ну, а граф никогда не противоречил священникам.
Друзьям ничего не оставалось, как идти напролом. Решительных действий от них не ждут. Да и кто осмелится прорываться из города с помощью силы?
Охрана моста состоит из пятнадцати человек, большинство из которых ранним утром дремлет у башни. Значит, солдаты не готовы к отражению атаки.
Впрочем, если тасконцы успеют занять оборону, то они поставят непреодолимый заслон из длинных пик. Главный расчет путешественников – на внезапность.
Как только лучи Сириуса озарили шпили храмов, наемники взяли под уздцы лошадей и неторопливо двинулись к северным воротам. Воины часто совершали утренние прогулки, а потому редкие прохожие не обращали на чужестранцев ни малейшего внимания.
Позади отряда лениво брели два соглядатая. Создавая непринужденную обстановку, воины громко беседовали, временами смеялись и шутили.
Между тем, часовые открыли ворота и опустили подъемный мост. В тот же миг по жесту Пола друзья вскочили в седла и пришпорили скакунов.
Практически с места животные сорвались в галоп. Заспанная охрана лишь хлопала глазами, не понимая, что происходит.
Через пару минут сзади послышались возбужденные возгласы и учащенная стрельба. Без сомнения, унимийцы будут преследовать беглецов до самой границы.
Однако, отправить погоню сразу листонцы вряд ли сумеют. Собрать в столь ранний час кавалеристов непросто.
Эту сумасшедшую гонку путешественники, наверное, запомнят навсегда. Мимо мелькали деревни, церкви, посты, но нигде группа не задерживалась ни на секунду. Каждый населенный пункт мог стать ловушкой.
На ночлег воины останавливались лишь вместе с закатом Сириуса. И люди, и кони едва держались на ногах.
Отдыхали и ели наемники урывками и, не переставая, молились на своих лошадей. Если хоть одно животное не выдержит и падет – возникнут очень серьезные проблемы. Ни один конь уже не вытянет двух наездников.
К счастью, до северной границы расстояние оказалось невелико. К исходу вторых суток земляне заметили впереди невысокое, перекрывающее дорогу, заграждение.
Возле него находилось несколько тасконцев. Охранники махали руками, что-то кричали, но беглецы, не снижая темпа, перескочили препятствие.
Преодолев еще около двухсот метров, путешественники увидели группу солдат в темно-синих мундирах. Это были явно не листонцы.
Натянув поводья, Стюарт остановил лошадь и спрыгнул на землю. Шотландец тяжело дышал, и сил у него хватало только на ласковое поглаживание морды четвероногого спасителя.
– Добро пожаловать в герцогство Сендонское, господа, – вымолвил усатый лейтенант. – По всей видимости, у святош вам не очень понравилось.
– Будь они прокляты! – с трудом вымолвил Саттон. – Кретины, шарахающиеся от одного вида женщины! Когда-нибудь безумные фанатики их изведут под корень, и полностью вымрут. Такого количества сумасшедших мне раньше встречать не доводилось.
Унимийцы дружно расхохотались.
– Довольно точное замечание, – произнес офицер. – Вы, похоже, столкнулись с ними впервые, а мы соседствуем уже сотни лет. Наша страна наводнена беженцами из графства. А сколько несчастных так и не смогли добраться до границы…
Мужчина сделал паузу и спросил:
– Служители храмов до сих пор продолжают борьбу за чистоту нации с помощью костров?
– Да, – ответил Крис, – и делают это достаточно регулярно. По-моему, листонцы умываются реже, чем сжигают людей.
– Что, верно, то верно, – согласился сендонец. – Во время войны священники приговаривали к смерти каждого десятого из отступившей с позиции сотни. Обугленные столбы стояли вдоль дороги на протяжении многих километров. Страшное зрелище. Жалость и милосердие религиозным изуверам неведомо. Если потребуется, негодяи убьют собственную мать.
Неожиданно пограничники отошли в сторону и начали с удивлением посматривать на юг. Невольно обернулись и земляне.
Возле заграждения скопилось около полусотни кавалеристов. Высокий офицер в кирасе нещадно хлестал плетью нерадивых часовых. Погоня отстала от группы на какие-то пять-шесть минут.
– Вы серьезно насолили святошам, – заметил лейтенант. – Эскорт у отряда превосходный – элитная гвардия графа. Лучшие всадники страны. Каждого из них лично подбирает глава листонской церкви. У храмовников нет более преданных людей. В бою они сражаются отчаянно, презирая страх и смерть, оставляя позади себя лишь окровавленные трупы. Ни своя, ни чужая жизнь для гвардейцев ничего не стоит.
– Бог уберег нас от столь «приятной» встречи, – бесстрастно пожал плечами шотландец. – Знакомство с фанатиками ни к чему хорошему не приво…
Закончить фразу Пол не успел. Командир кавалеристов объехал преграду и не спеша направился к группе. С ненавистью взглянув на чужаков, капитан обратился к сендонцам:
– Господа, вам придется выдать этих людей. Листон долго терпел укрывательство беглецов, но сейчас совсем иной случай. Его Святейшество оскорблен поступком иноземцев. Совершено страшное кощунственное преступление.