Наездники
Шрифт:
Детеныш стоял в дверях, подпрыгивал, и на его красной шапочке качался белый помпон. Как будто это не человек, а гном. А вот сандалики детские, девчачьи, из детского садика.
– Верка, – прошептал детеныш, – я тебе зонтик принесла. Мне матка дала. Дождь идет, вредно с голой головой ходить, вши заведутся.
Он засмеялся, как закашлялся.
Казалось бы, враг, нелюдь, бежать от него надо или кинуть кирпичом, а Верка и сама не хотела, а спросила:
– Ты мальчик или девочка?
– Не
– Уходи, – сказала Верка. – А то я Олега Владиславовича позову.
– Ты от него подальше держись, – сказал детеныш. – Ему недолго жить осталось, а смерть его будет ужасной.
– Олег!
– Стой! Помолчи. Скажи, где Оксана? Куда вы Оксану дели?
– Олег Владиславович, ловите ее!
– Ах ты, мразь горячая! – Детеныш ткнул в Верку зонтиком. Зонтик был странным. Верке показалось, что у детеныша в лапке блеснула длинная сабля. Верка отшатнулась и от страха плеснула в него молоком из банки. Детеныш взвизгнул и кинулся прочь. Тут же Верка услышала голос Олега:
– Ты где, Вера? С тобой все в порядке? Это ты кричала?
Видно, он заметил убегавшего детеныша, потому что голос его изменился. Он закричал:
– Стой! Стой, кому говорю! Ты куда, поганец?
Верка огорченно стояла в дверях сарая, опустив руки. Остатки козьего молока капали на солому.
Катька была возмущена. Ну подумайте: весь день в себе копила, хотела хозяйку порадовать, а она все на пол! Какое неуважение к парнокопытным!
– Не догнал я его, – сказал Олег, заходя в сарай. – Славно ты его пугнула.
– Я со страха, – ответила Верка. – Если бы подумала, разве стала бы молоком жертвовать?
– А чего испугалась?
– Он зонтик принес. – Верка показала на зонтик, лежавший у ее ног. – А потом стал требовать, чтобы я ему про Оксану сказала.
– Что? Что? Говори конкретнее!
– Просто спрашивал, а потом этой штукой, зонтиком, чуть не проткнул. Там в нем сабля.
– Не может быть сабли в складном зонтике, – возразил Олег. Он поднял зонтик, нажал на кнопку, зонтик раскрылся. Зонтик был совсем нестрашным. И никакой сабли!
– Но я же видела! Такая длинная и блестит!
– Какая? Точнее!
– Ну как у Чапаева.
– Это не сабля, – вдруг расстроился Олег. – Это куда хуже сабли.
– Что вы имеете в виду? – Верка сердилась. Не нравились ей все эти недомолвки. Она чувствовала, что нервничает не меньше Олега, но никто не желает ей ничего объяснить.
– Обязательно объясню.
– А молока почти нет, – вдруг вспомнила Верка. – Что будет, что будет!
– Возьми денег, купи молока в Пушкине.
– Откуда там козье молоко?
– Купи
– Вы моей бабки не знаете!
– Боюсь, что я уже ничего не знаю.
– Вы в Пушкино не поедете? – спросила Верка.
– Я тебя до станции провожу. Не хочу, чтобы ты одна по улицам разгуливала. Потом кое-какие дела здесь сделать надо. Вот, кстати, с Папаней поговорить.
– Правильно, он знает эту Оксану.
– А потом я подъеду к больнице и буду ждать тебя у ворот. У автобусной остановки навес и скамейка. Там и буду ждать. А если ты раньше освободишься, то обязательно меня дождись!
– Спасибо.
– Не обращай внимания, – ответил сосед.
Он был расстроен. Огляделся вокруг, поднял с соломы красную шапочку детеныша.
– Роняем ценные вещи, – заметил он.
Олег крутил шапочку в руке.
А потом сделал странную вещь.
Вытащил из внутреннего кармана пиджака пластиковый пакет, осторожно его открыл и двумя пальцами опустил шапочку внутрь. Так делают следователи в детективах.
А потом положил пакет в карман.
– А что с зонтиком делать? – спросила Верка.
– Пока что использовать по назначению, – ответил Олег Владиславович. – А потом я его у тебя отберу.
«Наверное, он все же чекист, – подумала Верка. – Может быть, даже следователь. А они? Мамаша с детенышем? Они кто? Мафия? Жаль, что у меня нет воображения. Вот бы Топоркову из класса показать – он здорово умеет придумывать».
Верка стала собираться.
Олег сбегал к себе, закрыл дом, надел плащ, и они пошли к станции.
Ворота коттеджа, где жили мамаша с детенышем, были закрыты.
Улица пуста.
Дождь бесконечно сыплет и сыплет, мелкий, холодный, скоро все листья с деревьев собьет – и так уже приходится шагать по толстому слою листьев.
Когда они поворачивали на Советскую, Верка услышала странный треск.
Сверху раздался отдаленный раскат грома – словно рвут пополам простыню. И по ушам ударил воздух!
Верка взглянула вверх, но Олег закричал:
– Назад! – и дернул ее за руку.
Верка чуть не упала. Пришлось отскочить, куда потянул ее за рукав Олег Владиславович.
И тут же перед ними рухнула громадная сосна. Мимо нее Верка каждый день ходила на станцию – самая большая сосна в поселке.
Дерево рухнуло с ужасной скоростью и силой – ствол ударил по земле и даже подпрыгнул. Удар был таким мощным, что на соседних дачах зазвенели стекла, а забор на той стороне улицы разлетелся в щепки.
– А теперь вперед! – крикнул Олег Владиславович и заставил Верку, у которой онемели колени от запоздалого ужаса, перебраться через сосну и побежать по Советской к станции.