Наездники
Шрифт:
– Я не хочу обедать. Если ты действительно думаешь, что я могу есть…
– Однако это не влияет на твое желание выпить. Почему ты не поедешь и не выиграешь какой-либо приз? Я ужасно устала быть замужем за неудачником.
Билли схватился за голову.
– Почему ты всегда заставляешь меня чувствовать себя никчемным?
– А ты и есть никчемный, маленький, – сказала Дженни. – Ты же говорил мне, что за последнее время значительно потерял в весе.
– О господи, можешь ты хоть что-нибудь воспринимать серьезно. Если мы действительно постараемся, я знаю, мы сможем выравнять наше положение.
– Одолжи что-нибудь у Руперта.
– В данный момент он стеснен в средствах.
– Оплачивает счета за новый открытый плавательный бассейн, – заметила Дженни, выходя из комнаты.
Двумя минутами позже Билли последовал за ней. Он обнял ее. – Мой ангел, мы не должны позволять себе ссориться.
Дженни засмеялась с иронией. – Я думаю, что это единственное, что мы можем позволить себе.
Зазвонил телефон. Билли взял трубку, – Хелло. Да, я понимаю. Конечно, я понимаю. Большое спасибо тебе за то, что ты дал мне знать. Удачи тебе. – Очень медленно он опустил трубку; когда он обернулся, казалось, что он постарел на 20 лет.
– Это звонил Мелиз. Я не попал в список участников мирового чемпионата. Он хотел, чтобы я узнал об этом до того, как я прочитаю утренние газеты. Вместо меня они выбрали Джейка Ловелла.
Что, подумала Дженни, скажет Кев, заказавший шатер в Ле Риво, и все его клиенты-мужчины, соберущиеся на холостяцкую вечеринку.
33
Несмотря на огромный престиж Олимпийских конных соревнований, все же это были соревнования любителей. Соревнованиями, в которых хотел бы больше всего победить любой наездник, был мировой чемпионат, который проводился между Олимпиадами через каждые два года и в котором могли принимать участие как любители, так и профессионалы. На мировых чемпионатах, как считалось, проводилась более строгая проверка исскуства верховой езды, так как на последней фазе соревнований 4 финалиста должны были выполнять круг, обменявшись лошадьми.
По мере того, как все больше наездников становилось профессионалами, мировые чемпионаты пользовались все большей популярностью. – В том то и дело, – говорил Людвиг в интервью, которое у него взял Дадли Диплок, – что на олимпийских соревнованиях отсутствует большое количество лучших наездников, которые не допускаются на Олимпиады и вынуждены наблюдать за борьбой на первенство по телевизору.
С большим трепетом Джейк вместе с Фен и Таней выехали в 6. 30 утра во вторник в середине июля на грузовике, чтобы пересесть на паром в Саутгемптоне. Они направлялись в Ле Риво. Грузовик был полностью загружен еще вчера сеном, зерновым кормом и опилками, служащими подстилкой для лошадей. Тори должна была выехать вслед за ними позже в легковом автомобиле с детьми и в сопровождении фургона. Все было спланировано до последней мелочи, включая большую банку лимонных шербетов для Макулая. И несмотря на все эти приготовления, путешествие было кошмарное. Температура поднялась до 80 градусов. Коровья петрушка по краям шоссе уступила место амброзиям, чьи плоские диски тянулись к серому небу в облаках, сквозь которые пыталось выглянуть солнце. Джейк сидел за рулем, Таня читала карту, а Фен подавала им обоим чашечки с черным кофе.
По мере их приближения к побережью небо темнело. В порту оказалось, что Фен потеряла справки о состоянии здоровья лошадей и грузовик завернули, пока они не нашли эти бумаги там, где они лежали все это время, а именно: в паспортах на лошадей. К этому времени они пропустили два парома и лошади, почувствовав тревогу людей, стали беспокоиться и бить копытами. После некоторой задержки паром решено было отправлять, несмотря на потемневшее небо и большие серые движущиеся в беспорядке волны. Шторм разразился как раз тогда, когда они были посредине канала, раскачивая паром из стороны в сторону и напугав новую пони Фен, молодую и малоопытную Дездемону до такой степени, что она чуть не разбила свой бокс.
Фен, все еще переживающая из-за слов, сказанных ей Джейком по поводу потери бумаг, была еще больше выбита из колеи маленькими телятами в двух грузовиках, которые так жалобно мычали и высовывали свои перепуганные мордочки между перекладинами стойла. В свою очередь, она пошла и выругала водителей этих грузовиков за то, что они не дали телятам воды.
Наконец, в семь часов они добрались до француского порта и направились в Ле Риво. Джейк сходил с ума от того, что им пришлось волочиться за большими дальнобойщиками, но для Фен – это было ее первое путешествие во Францию и она не могла сдержать восхищения, наблюдая как садится солнце и обращая внимание на все, мимо чего они проезжали: на огороды, на речки, обсаженные тополями, и на замки-шато, полускрытые деревьями и приводящие ее в восторг, на их отражения, мерцающие в озере. Она было сильно разочарована, что ее герой Билли Ллойд-Фокс не был выбран для участия в чемпионате. Он угостил ее коктейлем в Вестернгейте; но это ничего не означало, он всех угощал. Но может на мировом чемпионате она встретит прекрасного француза, который увезет ее в свой замок и одарит ее большой любовью за кожаными серыми ставнями. Ее мечты были грубо прерваны громким сигналом. Грузовик сильно вильнул; Джейку как-то удалось направить его в тихий переулок и, несмотря на ужасающий визг тормозов со всех сторон, избежать столкновения. Они должны были накачать шину и создали страшный затор, который нервировал апоплексических французов, без сомнения опаздывающих на обед и беспрерывно жмущих на клаксон, что явно не улучшало настроение Джейка.
В конце концов, когда прибыл аварийный фургон и отбуксировал их к краю дороги, мимо них пронесся громадный, темно-голубой дальнобойщик со знакомой изумрудно-зеленой надписью на борту: «Руперт Кемпбелл-Блек, Великобритания», исполняя на клаксоне насмешливый галоп и не делая попытки остановиться и помочь.
Было три часа утра, когда выпив громадное количество чашек черного кофе, они наконец подъехали к конюшням и здесь обнаружилось, и это была последняя капля, переполнившая чашу, что два их бокса были заняты лошадьми Руперта, а третий – лошадью, принадлежащей какому-то Дино Ферранти.
– Он американский наездник номер 3, – объяснил Джейк.
Фен любила Джейка, несмотря на то, что он так часто ругал ее, что она практически не замечала этого. Она знала, что перед чемпионатом стычки ему были ни к чему. Он хотел поместить лошадей в другие конюшни, а утром переставить их, но Фен, кипящая негодованием, решила вытянуть Диззи, нового конюха Руперта, из постели.
Найти фургон Руперта оказалось нетрудно, хотя он был припаркован под дубом несколько в стороне от других. Везде горел свет, а отзвуки смеха и пирушки так разносились в жаркой летней ночи, что даже звезды смотрели неодобрительно.
Рывком открыв дверь, она увидела Руперта, Людвига и томного очень красивого юношу со светлыми волосами, постриженными лесенкой, ленивыми серыми глазами и оливковой кожей, играющих в покер с раздеванием. Диззи в одной набедренной повязке вытянулась на скамье. Другая красивая темноволосая девушка сидела на коленях Руперта только в одной из его полосатых рубашек. На Людвиге не было ничего кроме белья, шапочки наездника и одного носка. Томный парень был в джинсах, а Руперт, который не пил и не курил, был единственным полностью одетым человеком. Они витали в облаках, как воздушные змеи, шумно смеясь и впол глаза наблюдая за голубым экраном видео, на котором рыжеволосая толстушка выделывала такие штучки с лежащим Дедом Морозом, что словами не передать.
Глянув на экран, Фен стала пунцовой и посмотрела на компанию у стола, и снова поспешно отвела взгляд, так как одна грудь у брюнетки вывалилась наружу.
– Добрый вечер, – сказал Руперт по-французски. – Заходите. – Затем перешел на английский. – В стойле 50 центов.
– Заходи, милая. – Пригласил красивый молодой человек, растягивая слова и произнося их с сильным южным акцентом, его глаза были раскосыми, как у сиамского кота. – Заходи и присаживайся ко мне на колени.
– Нет, лучше иди ко мне и обними меня, – сказал Людвиг, вставая и щелкая ногами, одной босой, а другой в носке.