Нагая мишень
Шрифт:
— Ребята, — обратилась к нам Кейз, когда мы впихнулись за ней в раздевалку, уже занятую другим, ожидавшим своего выступления ансамблем. — Ночной Лондон — это сказка! Прошвырнемся?
В комнату заглянул какой-то чернокожий тип.
— Очень-очень нужна великий господина Нузан и великий господина Сухари! — сообщил он, перекрикивая распевавшихся певцов.
Ударник застонал над своими бочками и дал знак другим перестать играть.
— Чего там?
— Моя господина, фестивальный режиссер, иметь бизнес и просить ваша в своя кабинет. Там быть большой деньги, ах, какой большой деньги!
— А
Нузан поцеловал ее в лоб.
— Натягивай портки, малышка, и не бери дурного в голову. Выставим этому режиссеру наши условия и минуты через три заскочим за тобой.
Негр провел нас в другое крыло здания. По дороге он молчал. В какой-то момент толкнул какие-то двери, за которыми царила темнота.
— Пожалуйста, заходите, просим, — указал он в темноту. — Тут лампа сделать бабах. — Он стукнул в притолоку двери. — Ваша подождать один моментик, а я полетел за свой хозяин, а он прибежать скоро, ой как быстро! Он потирать руки, так как нюхать бизнес и большие деньги!
— Держи! — Нузан сунул в руку негра найденный в кармане доллар. — Мы дадим ему заработать!
Он похлопал по плечу нашего проводника и первым переступил порог. Разыскивая на стене выключатель, мне показалось, будто в комнате находятся какие-то люди. В воздухе висел дым от сгоревшей марихуаны — этот характерный запах чувствовался очень хорошо. Еще я увидел жар папиросы и услышал шепот: мужской голос приказывал сохранять тишину, кто-то еще говорил по-итальянски, что заставило меня задуматься, поскольку до сих пор звучал исключительно английский.
Вдруг хлопнула дверь. Кто-то заблокировал ручку со стороны коридора. Я столкнулся с блуждавшим в темноте Нузаном.
— Это ловушка, — шепнул ему я.
И в тот же самый миг я почувствовал на плечах несколько пар рук, которые потащили меня в глубину комнаты и повалили на пол. Чья-то костистая ладонь закрыла мне рот. Я слышал итальянские ругательства, звон бьющегося стекла, грохот валящихся стульев и звуки возни с места, где Нузан боролся с другими нападавшими.
Самым паршивым был укол иглы: я почувствовал его на предплечье руки, прижатой к полу коленями одного из противников. Он перепугал меня гораздо сильнее, чем удар ножом. Но после нескольких ускоренных ударов сердца тело залила волна приятной расслабленности.
Остров
Время стерло большую часть подробностей того долгого путешествия. Сознания я не терял, но почти что все происходящее со мной в течение нескольких последующих часов напоминало, скорее, наркотические галлюцинации, и наверняка они были вызваны именно ими. В образе наркотического сна какое-то число ситуаций, спутанных со сновидениями, выглядело весьма правдоподобно, то есть, они носили признаки действительных событий; впрочем, факты, которые стали мне известны, вскоре подтвердили их истинность.
В памяти у меня остались образы покрытой толпой улицы, цветастые неоновые рекламы, видные сквозь стекло мчащегося автомобиля; высокий лом на самом краю равнины, рев двигателей реактивного самолета, еще один укол иглы, головокружение, обрывки разговоров на итальянском языке, из которых следовало, что «Черные Перья» ничего не
Когда я открыл глаза, стоял жаркий полдень. Яркий дневной свет попадал в комнату через широкое окно, заполненное синевой неба и обрамленное ветвями инжирного дерева. Большая комната была заставлена дорогой мебелью, новой, но сделанной по образцам антиквариата минувших эпох. Потолок был покрыт фреской, представляющей райский сад, пол же — мраморной мозаикой из плиток с бледно-розовым узором. Из-за стены доносился голос итальянского радио диктора, читающего дневные известия.
Я лежал на широкой кровати рядом со спящим мужчиной, в котором без труда распознал товарища необычных приключений — таинственного Нузана. На нас обоих были белые брюки (правда, не слишком чистые) и серебристые жилеты, застегнутые на черных рубашках, то есть, на нас были те самые костюмы, что появились на наших телах после перехода определенной линии на Крыше Мира. Именно там — после завершения принятого бурными аплодисментами выступления группы певцов — нас окружила сцена и внутренняя часть амфитеатра, забитого поклонниками этого ансамбля, то есть, нашими фанами.
Это резюме вовсе не упорядочило хаоса, уже много часов царящего у меня в голове. Уверенный, что вскоре Нузан объяснит мне механизм нескольких уже совершенных здесь чудес, я сорвался с кровати и подбежал к двери. Она не была закрыта на ключ; опять же, я мог выскочить в спд и через окно. Но ведь нас же похитили!
Я приоткрыл дверь — в глубине обширного фойе, стоя на коленях, уборщица мыла лестницу. Я вышел из спальни.
— Где мы? — спросил я по-английски.
Женщина только пожала плечами и занялась выжиманием тряпки. В конце коридора исчезала фигура широкоплечего мужчины.
— Dove siamo? — бросил я в его сторону.
Тот остановился и вернулся ко мне. По пути он поглаживал щеку, покрытую черной щетиной, и глядел на меня из-под низкого лба, нависающего над глубокими глазницами. Подойдя ко мне, он низко поклонился.
— Buon giorno, signore. Ha dormito bene?
Я повторил свой вопрос.
— Questa casa si chiama Residenza Diamante. Siete a Capri.
— На Капри! — воскликнул я.
— Что он там вякает? — спросил Нузан.
Сейчас он глядел на нас из открытой двери, выглядывая из-за резной спинки кровати.
— Этот сукин сын говорит, что этот дом называется «Бриллиантовое Поместье». Мы на Капри.
— На том самом острове, что расположен напротив Неаполя?
— Так он говорит.
— Неслыханно! — Нузан встал с кровати и подошел, пошатываясь на непослушных ногах. — Бандиты! — заявил он с гримасой нескрываемого гнева. — Они еще заплатят!
Меня поразило неподдельное возмущение, звучащее в голосе моего коллеги. Ведь по сравнению с чудесным спасением после самоубийственного выстрела Нузана, переживания, связанные с ночным похищением, уж никак не должны были его впечатлять.