Наглый роман
Шрифт:
Он хмурится. — Хадин.
Я пью, пока виски не кончается. — Это вкусно. Ты уверен, что не хочешь еще?
Он отодвигается. — Это не та девушка из Бекфордов, не так ли?
Я наливаю себе еще выпить. Скрывать это бесполезно. — Да, это Ваня.
Папа качает головой. — Нет, это не может быть она.
— Почему бы и нет?
— Бекфорды настаивают на возвращении на свое место с тех пор, как потеряли все во время последнего финансового кризиса. Они не подходят.
— Подходят? Ваня Бекфорд классная, умная и мать моего ребенка. — Я
Папа достает свой телефон и начинает слушать.
— Что ты делаешь?
— Звоню Уиллу. Нам нужно разобраться с этим. Последнее, что мне нужно, это Бекфорды, использующие наше имя, чтобы попытаться пробиться обратно в приличное общество.
— Папа, прекрати.
— Бизнес отца обанкротился, мать умерла, и дочери пришлось продавать свои полуобнаженные фотографии, чтобы свести концы с концами. Нам не нужно общаться с такими людьми.
— Хватит! — Я забираю у него телефон. — Я женат на Ване. Это факт. Я не позволю тебе причинить вред ей или нашему ребенку.
— Ты действительно прдпочел бы девушку из Бекфорд своей собственной семье?”
— Мы теперь семья? Я думал, я был разочарованием? — Я указываю на дверь. — Спасибо за визит, папа. Давай не будем этого повторять.
Он выхватывает у меня свой телефон. — Брак — это не игра, Хадин.
— Вот почему я собираюсь отнестись к этому серьезно. Я собираюсь держаться за Ваню, что бы ты ни делал.
Его глаза сверкают гневом. — Ты пожалеешь об этом.
— Об этом разговоре? Я уже.
— На этот раз я не позволю твоей матери отговорить меня. Ты хочешь быть своевольным? Прекрасно. Поскольку фамилия Маллиз для тебя такая обуза, я покажу тебе, что значит жить самостоятельно.
— Прощай, папа. — Я хватаюсь за дверь и стою у нее со стальным видом.
Когда папа уходит, я откидываюсь на спинку дивана и увядаю. Закрыв лицо рукой, я позволяю оцепенению овладеть мной.
Ты никогда не будешь и вполовину таким умным, способным или ответственным, как он.
Черт, это больно.
Я тихо чертыхаюсь и принимаю сидячее положение. Беспокойство внутри молит об облегчении. Таком, которое можно встретить только в гонках на скорости сто миль в час или в том, чтобы глубоко врезаться в какую-нибудь безымянную цыпочку, которую интересует только то, чтобы выйти из машины и отправиться домой.
Я агрессивно тру лицо и вскакиваю со стула. Схватив ключи от машины, я мчусь к своему гаражу и сворачиваю на тихую улицу, направляясь к трассе.
Мой двигатель оглушительно ревет, когда я завершаю очередной круг. Ослепляющий свет наверху и мир, расплывающийся за моим окном, — вот все, что имеет значение. Я не помню смех Олли, его голос или его запах, но я помню день, когда он научил меня водить машину.
Не говори папе, хорошо? Теперь переключи передачу и нажми на педаль.
Я нажимаю кроссовками на педаль газа и нажимаю быстрее. Запах горящей резины предупреждает
Но я не могу остановиться.
Мне нужно больше скорости.
Внезапно машину кренит на трассе. Шины издают визгливый звук, когда скользят по песку. Я выворачиваю руль и жму на тормоза, изо всех сил пытаясь выровнять машину, прежде чем она врежется в обочину трассы.
Мой мир сжимается до этого единственного момента. Я слышу, как сбивается мое дыхание. Чувствую, как колотится мое сердце в груди. Чувствую запах пота, стекающего из-под моего шлема, и царапанье перчаток о костяшки пальцев.
Машина врезается в обочину трассы, и все мое тело сотрясается. Я слышу звон колокольчиков в ушах.
— Ах. — Я сдергиваю шлем. Когда я прикасаюсь к своему лицу и стягиваю перчатки, я вижу, что кожа покрыта красными пятнами.
Кровь.
Переползая на другую сторону машины, я пинком открываю дверь и выбираюсь наружу. Приземлившись на землю с глухим стуком, я раскидываю руки и смотрю на размытую луну.
Как далеко зайдет папа, чтобы доказать свою точку зрения на этот раз?
Имеет ли это какое-нибудь значение?
Я вдыхаю и выдыхаю.
Олли был полон целеустремленности. Он просыпался утром с планом и бросался за ним, как дикая собака за костью. Посмотрите, к чему это привело его. Угождение семье и защита ‘наследия’ отца привели к тому, что его убили.
Мой телефон жужжит.
Я достаю его из кармана и с удивлением обнаруживаю, что экран не треснул при падении. Новое сообщение от Вани.
Дон настояла, чтобы я оставила немного для тебя.
К сообщению прилагается селфи, на котором Ваня держит тарелку с золотистой выпечкой в форме полумесяца.
У меня из головы идет кровь. Моя машина в беспорядке. Мой папа собирается уничтожить меня. Но при взгляде на ее потрясающее лицо с глазами, полными жизни, все остальное начинает меркнуть.
Черт возьми.
Я знаю, как удовлетворить женщину. Я также знаю, как быстро бросить ее после того, как работа сделана. Но я никогда не ухаживал за такой женщиной, как Ваня. Подругой. Кем-то умным, амбициозным и способным. Кем-то, кто носит моего ребенка.
— Я идиот, — бормочу я, выключаю телефон и плюхаюсь обратно на песок. Ваня ненавидит меня до глубины души. И я сомневаюсь, что это когда-нибудь изменится, даже если мы поженимся и у нас появится ребенок.
Единственный способ защитить себя — это убедиться, что я никогда не влюблюсь в свою жену.
Тело болит, я поднимаюсь с земли, стряхиваю песок с волос и звоню в сервис. Эвакуатор прибывает в рекордно короткие сроки, что меня не удивляет, учитывая, что Стинтон Авто управляет Дон.
— Мне просто нужно, чтобы вы расписались здесь, — говорит водитель эвакуатора, протягивая планшет.
— Спасибо. — Я беру ручку и размашисто расписываюсь.
Мой телефон звонит, когда он отъезжает.