Нагорная проповедь Христианская контркультура
Шрифт:
Давая нуждающимся, мы должны искать не людской похвалы и не повода к самовосхвалению, но одобрение Бога. Именно это имеет в виду Господь наш, когда говорит о нашей правой и левой руке. «Этим выражением, — пишет Кальвин, — Он показывает, что мы должны быть удовлетворены, имея Бога своим едиственным свидетелем» [147] . Мы можем сохранить свой дар втайне от других и, до некоторой степени, втайне даже от самих себя, но мы не можем сохранить это втайне от Бога. Никакие тайны от Него не сокрыты. Итак, «Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно».
147
Некоторые не принимают этого учения Иисуса. По их утверждению, они не хотят и не ждут никакой награды ни от кого. Более того, им кажется, что Господь проявляет непоследовательность в этом вопросе. Сначала Он запрещает ждать от других и от самих себя похвалу, а затем повелевает ждать ее от Бога. Не заменяется ли при этом одна форма тщеславия на Другую? По их мнению, если мы ждем похвалу от Кого бы то ни было — от человека, от самого себя или от Бога, — значит мы обесцениваем акт пожертвования.
Подобные аргументы ошибочны, во–первых, потому, что не учитывается природа наград. Когда люди утверждают, что им не нравится мысль о наградах, я подозреваю, что они представляют себе картину выдачи призов в школе: серебряные трофеи, аплодирующая аудитория… Этому могут способствовать слова: «воздаст тебе явно». Однако это наречие (явно) можно было бы опустить. Противопоставляется не тайный дар и публичная награда, а люди, которые не видят этот дар и не награждают за него, и Бог, который и видит, и награждает.
К. С. Льюис со знанием дела писал в эссе «Бремя славы»: «Нас не должны беспокоить слова неверующих, когда они говорят, что это обещание награды превращает христианскую жизнь в торговую сделку. Награда награде рознь. Бывают награды, которые напрямую не связаны ни с самим действием, ни с побудительными мотивами. Например, деньги не являются естественной наградой любви, поэтому мы называем человека, который вступает в брак по расчету, корыстолюбивым. Но сам брак является соответствующей наградой истинной любви». Также можно сказать, что серебряный кубок не слишком достойная награда для школьника, который напряженно трудился в течение долгих лет в школе, лучшей наградой для него может стать учеба в университете. К. С. Льюис так заключает свою аргументацию: «Истинные награды не просто являются неким дополнением к завершенной деятельности — они являются завершением самой деятельности» [148] .
148
К. С. Льюис, интервью (Блес, 1962), с. 198. — They asked for a paper (Bles, 1962), p. 198.
Что же это за «награда», которую дает Отец Небесный? Безусловно, она не относится к нашей видимой жизни, но и не рассчитана на отдаленное будущее. Единственная награда, которую может желать подлинная любовь, — это осознание, что благодаря твоему пожертвованию чья–то нужда удовлетворена. Именно любовь побуждает нас делиться с другими, И когда с помощью наших даров голодные накормлены, нагие одеты, больные исцелены, угнетенные освобождены и погибшие спасены, тогда любовь (являющаяся любовью Бога, выраженной через человека) приносит свои собственные тайные радости и не желает никакой другой награды.
Обобщая, можно сказать, что наше христианское пожертвование не должно совершаться ни перед людьми (в ожидании аплодисментов), ни даже перед самими собой (левая рука, аплодирующая щедрости правой), но только «перед Богом», видящим наше сердце и награждающим нас пониманием, что «блаженнее давать, нежели принимать» (Деян. 20:35).
2. Молитва христианина (ст. 5, 6)
5 И когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц останавливаясь молиться, чтобы показаться пред людьми. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою.
6 Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно.
В Своем втором примере, говоря о «религиозной» праведности, Иисус изображает двух молящихся людей. И снова подчеркивается различие между лицемерием и искренностью. Иисус противопоставляет побудительные мотивы и конечный результат молитвы.
То, что Он говорит о лицемерах, вначале звучит прекрасно: «Они любят… молиться». Но, к несчастью, они не любят ни молитву, ни Бога, Которому они молятся. Нет, они любят самих себя и используют молитву как возможность покрасоваться перед публикой.
Конечно, регулярная молитва имеет свои плюсы; все благочестивые иудеи молились трижды в день, подобно Даниилу (Дан. 6:10). И нет ничего предосудительного в том, что они молились стоя, это была обычная молитвенная поза у иудеев. Безусловно, можно было молиться и «на углах улиц», и «в синагогах», если мотивом было стремление покончить с изоляцией и вынести свое признание Бога в мирскую жизнь будней. Но Иисус открыл их истинное намерение — за их набожностью просматривалась гордыня. В действительности они желали аплодисментов. И они их получали. «Они полностью получили награду свою» (НМВ).
Религиозное фарисейство живо и сейчас. Можно посещать церковь, руководствуясь той же ложной мотивацией, которая побуждала фарисеев ходить в синагогу, — не поклонение Богу, а стяжание репутации благочестивых. Подобным же образом можно хвалиться своими упражнениями в благочестии. Всякая лицемерная практика извращает изначальную суть религиозных действий. Восхваление Бога, как и пожертвование, является подлинным актом благочестия. Скрытый мотив разрушает все. Он низводит служение Богу и людям до служения самому себе. Религия и милосердие становятся показным действием. Как же мы можем утверждать, что славим Бога, когда в действительности заботимся о людском одобрении?
Как же тогда должны молиться христиане? «Войди в комнату твою и затвори дверь», — сказал Иисус. Мы должны закрыть дверь, чтобы нам не мешали, чтобы не отвлекаться, закрыться от любопытствующих человеческих взглядов, запереться вместе с Богом. Лишь тогда мы можем исполнить следующее повеление Господа: «Помолись Отцу твоему, который втайне», или, как разъясняет это Иерусалимская Библия, «который находится в этом потайном месте». Отец наш там, Он готов нас приветствовать. Ничто так не разрушает молитву, как присутствие зрителей, и ничто так не обогащает ее, как присутствие Бога. Ибо ОН смотрит не только на внешность, но и на сердце, видит не только молящегося, но и побудительные мотивы. Сущность христианской молитвы состоит в поиске Бога. За всякой истинной молитвой стоит разговор» начатый Богом: