Наиглавнейшая проблема Академии Драконов

– Что же ты натворил, Кайден Ритчер?! – воскликнул, услышав его историю, архимаг Грон.

Несмотря на преклонные годы, он в волнении подскочил с кресла, в котором долгое время предавался трауру – сидел, одетый во все черное, в полутемном кабинете с задернутыми шторами. Отказывался есть и пить, но при этом скрупулезно исполнял все обязанности ректора Академии Драконов.

Академии, которая скорбела…

Скорбела по четырем

Если бы не Эйвери Таккер, то погибших было бы в десятки раз больше!

Вместо этого почти всех удалось спасти, хотя пострадавших оказалось под сотню человек. Многие из них были в тяжелом состоянии, поэтому целители разбили полевой госпиталь прямиком у стен разрушенного стадиона.

Вместо экзамена с фальшивыми пострадавшими теперь они сдавали настоящий, и некая первокурсница Риз Дольских, заявив, что ей уже приходилось иметь дело с катастрофами и огромным наплывом раненых, в первые часы взяла руководство госпиталя на себя.

И умело им руководила до тех пор, пока не подоспели лекари из Королевского Лазарета Эльрена, а затем освободились и преподаватели академии, разбиравшие завалы – потому что два взрыва один за другим оказались такой силы, что не только смели с лица земли стадион, но и пострадали дома на близлежащих улицах.

Заодно почти полностью были уничтожены времянки рабочих, занятых на строительстве стадиона, часть из которых почему-то исчезли без следа…

Да, было много пострадавших, но бригада Рауля Сантоса, отвечавшая за установку смыкавшихся над стадионом створок, испарилась бесследно. Их искали, но так и не нашли, и никто не знал, причислять ли строителей к погибшим или же к пропавшим без вести…

Пока остановились на втором, потому что завалы на стадионе и вокруг него до сих пор не были разобраны.

Через сутки наконец-таки прибыли целители и помощь с близлежащих островов. Сделали это только после того, как транспортным магам Эльрена удалось заново настроить стационарные транс-переходы – взрывы оказались настолько мощными, что сдвинули остров из расчетной сетки, сбив его координаты.

Наконец студентов, которые работали не покладая рук на разборах и занимались пострадавшими, отправили отсыпаться, но тут вернулся Кайден Ритчер с печальными новостями.

И уже скоро под окнами женского общежития – как раз под комнатой, в которой и проживали Эйвери Таккер и Риз Дольских, – был организован стихийный монумент, куда несли и несли цветы.

Никто из администрации академии не собирался это останавливать, признавая, что именно Эйвери Таккер спасла их всех, после чего сама сгинула в огне пожара.

Потому что это заявил Кайден Ритчер.

С посеревшим лицом, скупясь на подробности, он сказал, что своими глазами видел, как Эйвери Таккер погибла во взрыве.

И больше ничего рассказывать не стал, но никто не рискнул задавать ему вопросы – хотя уже началось расследование, и из столицы прибыли опытные специалисты.

Вместо этого все осторожно выражали ему сочувствие, потому что знали, что горе потерявшего истинную пару велико и никакими словами его не облегчить.

Дракон Кайдена тоже серьезно пострадал, поэтому им спешно занялись лекари, и теперь Зигурт лежал на плацу рядом с женским общежитием.

Как раз по соседству со старым драконом архимага Грона.

Оба тосковали – один по Эйвери Таккер и ее драконице, с которой она так и не успела установить контакт и которая теперь уже никогда ли прилетит. Второй – по старым добрым временам, когда трава была зеленее, небо голубее, а драконицы одна другой краше.

И пусть академия погрузилась в траур, но все верили в то, что однажды Кайден Ритчер оправится от настигшего его удара и найдет в себе силы жить дальше.

Так же как и его дракон.

Поэтому, когда Кайден попросил аудиенции у ректора, это сочли хорошим знаком – то, что лорд Ритчер решил с кем-то поговорить, вместо того чтобы работать в городе до изнеможения, разбирая завалы, или же лежать в кровати, неподвижно уставившись в потолок.

Архимаг тотчас же его принял. Пригласил проходить, затем настоял, чтобы Кайден уселся в кресло, после чего приказал секретарше их не беспокоить – раз уж лорд Ритчер явился, чтобы обо всем ему рассказать.

Выложить начистоту то, что произошло на стадионе перед взрывом, а потом и после него.

И Кайден признался, что не может больше этого вынести.

Правда терзает его, душит и мучает.

Он не в состоянии видеть ни стихийный мемориал под окнами общежития, куда подводами привозят цветы из города, а заодно этот мемориал пополняется тем, что недавно росло на клумбах академии.

Не может смотреть на заплаканные лица подруг Эйвери, которые, горюя, изо дня в день продолжают работать в госпитале…

Не может слышать, что Эйвери Таккер чествуют, словно спасительницу всех и вся, а льстивый мэр, вернувшийся из столицы, тотчас же собрал горожан и пообещал построить новый стадион – еще красивее прежнего! – а рядом с ним возвести стелу в честь народной героини.

Заодно он собирался обсудить в Нери возможность назвать стадион ее именем…

– Но Эйвери Таккер жива! – глухо произнес Кайден. – По крайней мере, когда я ее оставил, с ней все было в полном порядке.

Услышав это, ректор закашлял от неожиданности, и приступ прошел еще не скоро.

– Где ты ее оставил, Кайден Ритчер?! – прохрипел он. – И почему, скажи мне на милость, ты это сделал?!

– Потому что Эйвери Таккер – предательница! Шпионка из Туманного Предела. Я видел это своими глазами – отметины Высших магов на ее спине, и она не стала ничего отрицать. Но при этом она спасла меня и Зигурта – накрыла нас своей магией от взрыва, а затем с помощью этой же магии не дала упасть с Края.