Наивная плоть

Робертс Нора

– Вот так событие, – прошептал ей в ухо Маршалл. Дина повернулась, улыбнулась ему.

– Мы ненадолго. Я знаю, что этот стиль не совсем в твоем вкусе.

Он бросил взгляд на яркие полосы и штрихи, прорезающие полотна.

– Да, не совсем.

– Ну и толпа! – Фрэн пробиралась вперед, крепко держа за руку своего мужа Ричарда. – Не без влияния твоего сегодняшнего интервью.

– Не знаю, не знаю.

– Во всяком случае оно не помешало. – Наклонив голову, Фрэн втянула носом воздух. – Чувствую запах еды.

– У

нее такой нюх, что она может учуять вареную сосиску за три квартала. – Ричард сделал шаг вперед, чтобы обнять Фрэн за талию. У него было симпатичное, мальчишеское и улыбчивое лицо. Светло-русые волосы были консервативно подстрижены, но в маленькой дырочке в мочке левого уха не раз красовалась то одна, то другая сережка.

– Да, повышенная чувствительность к запахам, – заявила Фрэн. – И она говорит мне, что где-то здесь есть вареные сосиски в тесте. Увидимся позднее. – Она потянула Ричарда в сторону.

– Дина, а ты хочешь есть? – Кто-то толкнул ее сзади, и она влетела в объятия Маршалла, под защиту его надежных рук.

– Нет. Ты молодец.

Используя преимущества роста, он огляделся и повел ее в сторону, туда, где было поменьше людей.

– Ну и зачем ты пришел сюда?

– Здесь интересно.

Она засмеялась и поцеловала его.

– Ты замечательный. Я хочу пройтись посмотреть картины и поздравить Майру, – Дина повертела головой, – если смогу ее найти.

– Не торопись. А я пойду посмотрю, может, найду нам парочку кресел.

– Спасибо.

Дина пробиралась сквозь толпу. Ей нравились толчея, возгласы восхищения, обрывки подслушанных разговоров. Она прошла до середины зала, как вдруг одна картина привлекла ее внимание. Извилистые линии и яркие всплески на объемном фоне цвета темно-синей ночи – это полотно казалось взрывом чувств и энергии. Зачарованная, Дина подошла ближе. Табличка под гладкой эбонитовой рамкой гласила: «Пробуждение». Безупречно, подумала Дина. Совершенно безупречно.

Краски казались живыми и трепещущими, словно они пытались вырваться из полотна, освободиться от ночи. Дина не отрывала глаз от этой работы и чувствовала, как ее восторг превращался в желание, желание – в решимость. Если немного схитрить с бюджетом…

– Нравится?

Она вздрогнула и насторожилась. Но даже не удосужилась повернуться, чтобы взглянуть Финну в лицо.

– Да, очень. Ты часто бываешь в галереях?

– Время от времени. – Он стал рядом с ней, мысленно посмеиваясь над тем, как Дина смотрела на картину. Все ее чувства ясно отражались в глазах. – На самом деле я решил заглянуть сюда из-за твоего дневного интервью.

– Правда? – Только теперь она повернулась к нему. Финн был одет почти так же, как тогда, на посадочной полосе. Дорогая кожаная куртка расстегнута, на ногах – поношенные джинсы и стоптанные ботинки.

– Да, правда. И с меня причитается, Канзас.

– За

что?

– За вот это. – Он кивнул в сторону картины. – Я только что купил ее.

– Ты… – Дина посмотрела на него, на картину, опять на него. Ее зубы сжались. – Понятно.

– Чем-то она зацепила меня. – Он опустил руку ей на плечо и повернулся лицом к полотну. Финн знал, что если он и дальше будет смотреть на Дину, то не выдержит и рассмеется. Слишком много всего он видел в ее глазах – разочарование, желание, раздражение. – И цена была сносной. Думаю, они очень скоро догадаются, что продают ее работы слишком дешево.

Это была ее картина, черт побери! Она уже представляла, как повесит ее дома над письменным столом. Дина никак не могла поверить, что Финн стащил картину прямо у нее из-под носа.

– Почему именно эту?

– Потому, что она идеально подходит для меня. – Слегка надавив Дине на плечо, он развернул девушку к себе лицом. – Я понял это в тот момент, когда ее увидел. А когда я вижу то, что хочу… – легко, будто перышком, он погладил пальцем ее шею, не отрывая взгляда от серых глаз, – то делаю все, что могу, лишь бы это стало моим.

Ее пульс прыгал, как зайчик, удивляя ее и раздражая. Теперь они стояли лицом к лицу, глаза и губы на одной линии. И слишком близко, буквально на один дюйм ближе, чем надо, так, что Дина могла видеть свое отражение в задумчивой синеве его глаз.

– Иногда мы хотим то, что не может нам принадлежать.

– Иногда. – Он улыбнулся, и она забыла о толкавшей их толпе, о желанной картине за спиной и о внутреннем голосе, повторявшем, что ей лучше уйти. – Хороший репортер должен знать, где надо действовать быстро, а где проявить терпение. А ты как считаешь?

– Да. – Она вообще едва могла думать. Все дело в его глазах, поняла Дина, в том, как он смотрит на нее, как будто вокруг никого нет, кроме них. И почему-то она знала, что он продолжал бы точно так же смотреть на нее, даже если бы сейчас земля ушла у них из-под ног.

– Ты хочешь, чтобы я проявил терпение. Дина? – Его палец двинулся выше, помедлил у мочки уха.

– Я… – У нее перехватило дыхание. И в это удивительное мгновение Дина почувствовала, что ее качнуло к нему.

– О, я вижу, что ты уже нашла подкрепление, – произнес Маршалл.

Она увидела, как лицо Финна исказилось от удивления.

– Да, Маршалл, – нетвердо ответила Дина. Стараясь, чтобы ее голос звучал как можно ровнее, она схватила Маршалла за руку, словно он был каменной скалой посреди бурного моря. – Я наткнулась на Финна. Кажется, вы незнакомы. Доктор Маршалл Пайк. Финн Райли.

– Конечно. Я знаю вас по вашей работе. – Маршалл протянул руку. – Добро пожаловать обратно в Чикаго.

– Спасибо. А вы психолог, верно?

– Да. Моя специальность – консультации по вопросам семьи.