Наковальня мира
Шрифт:
И вдруг раздался очень странный и очень неприятный звук, и нос корабля пошел вниз.
Ивострел, державшийся за борт, свесился посмотреть, что случилось и произнес на йендринском что-то ужасающее.
— Хозяин, — послышался снизу печальный голос, — боюсь, Бею теперь тоже нужно новое тело.
Лорд Эрменвир высморкался.
— Нет, — несчастным голосом сказал он. — Я должен сам. Но прах меня побери, если я стану делать это в таком наряде.
Он очень решительно и совершенно безрезультатно попытался снять с ноги сапог. Ивострел поднялся,
— Потяните на себя, — посоветовал он.
— Спасибо.
Они укрылись от ветра за «Гнездом Зимородка», огромным, словно выброшенный на берег кит. Смит разжег костерок и усердно подбрасывал в него ветки, но против сырости и сумерек огонь был почти бессилен. Лорд Эрменвир, управившись со вторым сапогом, быстро разделся. Он стоял в фиолетовой тьме, бледный и дрожащий.
— Ладно, — бросил он и направился вдоль берега реки.
Отыскав солидный обломанный сук, он оборвал листья и ветки, получилась палка, вполне способная сойти за посох. Бормоча что-то себе под нос, лорд Эрменвир отсчитал нужное количество шагов, повернулся и начал рисовать на влажной земле очертания тела. Рисовал он быстро, не особенно вдаваясь в детали. В итоге получилось массивное прямоугольное существо, лишь отдаленно напоминающее человека. Его рот представлял собой ломаную линию, а на месте глаз были две неаккуратные ямки. Однако это существо разительно походило на Режа и Дави, которые неподвижно, словно скалы, сидели у костра и во все глаза глядели на своего господина.
— Это старина Хватай, — объявил лорд Эрменвир. — А теперь Бей.
Он набросал вторую фигуру тех же размеров и очертаний.
— Так он и правда может… перевоплотить их? — вполголоса спросил Смит Ивострела. Тот кивнул. — Но как?
— Это умение он перенял от своего почтенного батюшки, — так же вполголоса ответил Ивострел, однако Режь и Дави все-таки услышали его и преклонили колена. — Отец моего господина обладает способностью общаться с бесплотными духами. Он заставляет их служить себе, а в обмен дарует им физическое воплощение, чтобы духи могли наслаждаться жизнью, как мы.
Смит поправил костер, обдумывая услышанное.
— А что, и Балншик тоже… э… создал отец лорда?
— Давно, — подтвердил Ивострел. — То есть он вылепил облекающую ее плоть.
— Тогда он настоящий художник, — заметил Смит.
— Мой господин еще очень юн и только учится этому искусству, — словно оправдываясь, пояснил Ивострел и через плечо взглянул на Режа и Дави. — Но он перенял могущество отца, а кроме того, является сыном своей Матери.
— Лорд Эйрдвэй тоже, — хмыкнул Смит. — Как тебе удается смириться с тем, что подобное существо — отпрыск Воплощенной Доброты?
Ивострел поморщился, как от боли:
— Лорд Эйрдвэй, гм, был рожден при особых обстоятельствах, которые… повлияли на его развитие.
— Слишком много магии, да?
— Возможно. Он — трагаба… моральный урод. Он, словно зверь, не может с собой справиться. В то время как лорд Эрменвир прекрасно понимает, когда ведет себя как несносный мелкий…
— Надо бы еще парочку сделать, как вы думаете. — послышался из темноты голос лорда Эрменвира.
— Отличная мысль, —
— Благоразумно ли это, мой господин?
— Да, если мы хотим подняться вверх по реке… — последовал ответ.
— А в чем дело? — спросил Смит.
— Даровать жизнь не так-то легко, — ответил Ивострел.
Они помолчали, и Смит позволил костру прогореть, чтобы видеть в темноте немного дальше. При свете звезд они наблюдали, как по берегу Рета двигается бледная фигура, поочередно наклоняясь над каждым нарисованным созданием. Лорд Эрменвир выкапывал их одно за другим, разгребая землю руками. Из рисунков он делал сначала барельефы, а затем лежащие в неглубоких ямах статуи. Он был весь мокрый и грязный и совершенно утратил лоск, глаза запали от усталости.
— Вина, пожалуйста, — попросил он.
Смит передал ему бутылку, из которой пил, но лорд замотал головой.
— Мне нужна чаша с вином, — объяснил он. — И нож. Думаю, обычный метательный подойдет.
Смит вытащил из-за голенища нож и протянул его лорду Эрменвиру рукоятью вперед, а Ивострел налил вина в кружку, принесенную с корабля.
— Спасибо, — поблагодарил лорд Эрменвир и побрел назад в темноту.
Некоторое время в ночи слышалось его бормотание, и виднелся белый силуэт, двигавшийся от одного изваяния к другому. Ивострел отвел взгляд и подбросил веток в огонь.
— Потом ему нужно будет согреться, — шепнул он. — Только бы среди всех этих неудобоваримых маринадов и сладостей нашлось что-нибудь, чтобы приготовить простейший бульон…
Сгущалась ночь. Из темноты доносилось пение лорда Эрменвира. Когда над лесом взошла полная луна, они увидели его. Он стоял неподвижно, воздев руки и глядя в звездное небо. Белый свет заливал берег и реку, и голос лорда Эрменвира все креп — мягкий и повелительный, льстивый и отчаянный одновременно. Лорд пел на языке, которого Смит не знал. Он делал странные жесты, словно призывая звезды спуститься…
Над первой ямой мелькнула синяя вспышка. Сверкающие искры посыпались на лежащее изваяние. Смит ладонью прикрыл глаза, когда и над второй, и над третьей, и над четвертой статуей полыхнул синий огонь. Свет был очень ярким, гораздо ярче дневного, и на воду легли длинные узкие тени от деревьев. Сверкая, оседали искры, четыре лежащие фигуры оказались охвачены пламенем.
У-у-у-уф-ф-ф… Пламя погасло. Воцарились тьма и полная тишина. Смолкли даже шорохи ночного леса, даже неустанный рев падающей воды. Разве река перестала течь? Рядом со Смитом выросла какая-то тень, и он услышал, как Ивострел произнес что-то на йендринском. Звуки стали робко возвращаться.
— Все в порядке. — Голос у лорда был слабый, но довольный.
Ивострел снова сел, а Режь и Дави поднялись, напряженно вглядываясь в темноту.
— Кажется, получилось. — Голос лорда Эрменвира прозвучал ближе. — Сюда, ребята. Раз-два, раз-два. Ну вот.
При свете вернувшейся луны Смит увидел, что юный лорд не совсем твердой походкой идет вдоль берега и ведет за собой четырех огромных существ.
— Смотрите, ребята, вот наши Бей и Хватай! — Он рассмеялся, слегка запыхавшись. — Как я и обещал.