Наковальня звезд
Шрифт:
Вильям не вмешивался в его дела, понимая, что, скорее всего, и сам бы вёл себя подобным же образом, будь он Пэном. Но случилось то, что неминуемо должно было случиться — Мартин потерял свою отстраненность. То, что поначалу казалось лишь простым ухаживанием за Терезой и невинным сексом привело к отношениям, которых Мартин так долго избегал. Но, в конце концов, когда-нибудь это должно было случиться.
Но в нём ещё жил страх любви, страх потери — страх даже не разлуки, а смерти. Каждому на корабле были знакомы подобные чувства. Ведь все они потеряли Землю и всё, что с ней связано —
Они представляли из себя большее, чем просто детей, посланных в бессрочный крестовый поход. Они были карающими ангелами, солдатами, хотя и не проверенными в бою и до конца не осознающими своей силы, но прекрасно обученными и владеющими огромным потенциалом. Без сомнения, они используют этот потенциал, если им придётся выполнять миссию. Но все ли останутся живы?
Что касается Вильяма, то Мартин решил объясниться с ним лично и приказал жезлу стереть имя друга. Затем он поднял руки и согнул палец — тонкий луч зелёного света пересёк пространство. Ещё одно движение пальца, и свет хлынул потоком в учебную комнату. Оттолкнувшись от стены, Мартин начал медленно летать по комнате, скрестив руки на груди и вытянув длинные стройные ноги. В ожидании мома он разглядывал звёздную сферу.
Фигуру и правильные черты лица Мартин унаследовал от отца. От отца же Мартину достался беззлобный характер и острый ум. Но миндалевидные глаза, чувственные пухлые губы, слегка выступающие вперёд верхние зубы подарила ему мать.
Мом вошёл беззвучно и остановился позади Мартина — короткий толстый сплющенный цилиндр, высотой около метра, цвета то ли тусклой меди, то ли латуни, с головой в форме шишки, без лица, рук и ног.
— Я готов тебя выслушать, — объявил мом. В голосе робота звучали властные ноты. Однако он никогда не требовал, не приказывал, только информировал и направлял.
— У нас всё в порядке, — начал докладывать Мартин. — Все выглядят вполне здоровыми. Но у четырёх человек напряжённые отношения с остальными. У Рекса Дубового Листа всегда с этим были проблемы, но остальных я попытаюсь вернуть в группу. Хуже всего обстоят дела с Розой Секвойей. Да, она посещает собрания, выполняет всю необходимую работу, приходит посмотреть, как мы играем, но у неё совсем нет друзей. Даже с девушками она почти не общается.
А так… Упражнения выполняются хорошо. Мы только что имитировали управление кораблями-челноками на орбите планеты, отрабатывали манёвры по защите корабля, выброс производителей и манипуляторов. Полагаю, вы и сами все уже знаете.
— Да, я знаю, — подтвердил мом.
Мартин напрягся. Ему было неприятно говорить об одном и том же несколько раз. И всё же он сказал:
— Я считаю, мы готовы для настоящей работы в космосе. Нас утомили бесконечные имитации. — Уже в третий раз Мартин предлагал вынести упражнения за пределы корабля. Об этом просто мечтали все дети. — Пять с половиной лет — долгий срок. Мы прошли длинный путь и уже готовы…
— Понятно, — сказал мом. — Продолжай.
— Полагаю, мы уже взрослые, вполне сформировавшиеся люди. Кстати, я уже говорил о тренировках вне корабля в прошлом отчёте.
— Да, это не новость для меня. Я ожидал услышать нечто подобное.
— Я снова и снова говорю об этом, потому что это очень важно для нас, — Мартина раздражала неопределённость слов робота. — Я пытаюсь сохранить … равновесие в команде, чтобы все могли сосредоточиться на выполнении заданий. Иногда это помогает — мы стали лучше производить разведку. Но мы плохо информированы, и это всех беспокоит. Мы хотели бы принимать более активное участие в жизни корабля. Я предлагал это и раньше.
— Да, я помню, — отозвался мом.
— Но я не вижу никаких результатов.
— Нет причин для беспокойства. Вы все делаете правильно.
Не утруждая себя, как и прочие момы, знанием этикета, робот просто повернулся и плавно заскользил по направлению к выходу.
Мартин набрал в рот побольше воздуха, с шумом выдохнул и хотел было последовать за роботом, но заметил в дверях Хакима Хаджа. Тот пропустил мома и направился к Мартину.
— Привет, начальник, — шутливо расшаркался Хаким и, скрестив ноги, устроился неподалёку от Мартина. — Как дела?
— Как обычно, — Мартин недовольно махнул рукой в сторону двери. — Дружелюбие кирпичной стены.
— Понимаю… — Хаким возглавлял исследовательскую группу. Он был пониже Мартина на семь-восемь сантиметров — смуглокожий, с большими загадочными тёмными глазами и тонким прямым носом. Хаким говорил по-английски с сильным оксфордским акцентом. Вывести этого парня из себя было практически невозможно. Он сохранял хладнокровие, даже если вокруг него бушевали страсти. — Ну что ж, и это неплохо.
Когда-то, пару лет назад, Мартин брал у Хакима уроки арабского, чтобы читать детские книжки из библиотеки корабля. Общепринятым языком на корабле, как и на Центральном Ковчеге, был английский. Земля погибла как раз на пике всеобщей американизации.
— Мы кое-что обнаружили. Прежде чем обсудить это с момами, я решил побеседовать с тобой. Если ты сочтёшь нужным, мы вообще не будем их ставить в известность, пока не найдём более убедительных доказательств, — Хаким всегда осторожно и немногословно говорил о работе своей команды.
— Но ведь я только что отчитался… — удивлённо напомнил Мартин и тоже принял положение лотоса, но его поза была менее грациозной, чем у приятеля.
Хаким извинился:
— У нас ещё нет достаточных доказательств, чтобы вынести окончательное решение. Но если верить тому, что мы получили по дистанционной связи… — Он резко оборвал сам себя, снова извинился и сказал, — Ну это все, конечно, на твоё усмотрение, Мартин.
— Перестань оправдываться и ходить вокруг да около, Хаким.
— Хорошо. В общем, так… Мы обнаружили группу из трёх звёзд на расстоянии меньше светового года от нас. Спектр двух из них указывает на наличие радиактивных и прочих элементов в пропорции, близкой к той, что упоминались при описании зондов-убийц.
Прибегнув к жезлу, Хаким ознакомил Мартина с результатом исследований. Перед ними вспыхивали цифры, диаграммы, чертежи — язык, изобретённый момами, стал для них привычным и естественным. Среди формул и чертежей появилось изображение трёх звёздных систем. Цифры сообщали, что эти звезды отдалены друг от друга более, чем на триллион километров.