Наковальня звезд
Шрифт:
За первым и две другие косы приподнялись перед людьми. Их разделяло всего несколько метров. Мартин ощутил приторно сладковатый фруктовый запах — так пахнет дешёвая парфюмерия. Он не чувствовал отвращения или страха, скорее ему было интересно. Детское любопытство перед новой игрушкой. Они нравятся мне.
Один из шнурообразных, тот, что находился в центре, приподнял передний конец примерно на два метра от пола. Затем, он, как птичка, прочирикал на английском:
— Мы мы очень рады встрече с вами.
Ганс, глаза которого, казалось, вот-вот могли вылезти из орбит, ответил:
— Добро пожаловать на «Спутник Зари». На наш корабль.
— Да, — произнёс все тот же шнурообразный. — Мы нам все любопытно узнать. Я мы не видим женщин. Странно иметь два пола: мужчин и женщин.
Чэм усмехнулся. Ганс прочистил горло и всё-таки хрипло произнёс:
— Ничего в этом странного нет.
— Подойди к мы нам поближе и прикоснитесь к мы нам, — продолжал Брат. — Так вы лучше узнаете, что мы мы из себя представляем.
Чэм и Мартин шагнули вперёд. Беседующий с ними шнурообразный, так же, как и другие, вытянулся во всю длину на полу.
— Вы можете коснуться любого из мы нас, — сказал он. — Я мы говорим, потому что я мы наиболее квалифицированный сейчас в вашем языке. Я мы будем долгое время обучать вашему языку других, дадим им часть я мы себя.
Мартин склонился к к шнурообразному, лежащему слева, и дотронулся до него рукой. Верёвки заблестели, их гладкая кожа сморщилась. Ганс стоял рядом с Мартином, но он явно не собирался наклоняться.
Чэм прикоснулся к правому шнурообразному, слегка похлопав по нему ладонью.
— Тёплый, — констатировал он, — можно сказать горячий.
Мартин почувствовал тепло Брата даже прежде, чем коснулся его. Они излучали тепло, как печь.
Под рукой Мартина шнурообразный перегруппировался, верёвки медленно раскрутились, образовывая четыре лапы, которые так же, в свою очередь, прикоснулись к руке Мартина. Он не удержался и вздрогнул, прикасание напоминало царапанье ногтем.
Вокруг распространился аромат хорошего вина.
— Ты не прикоснулся, — сказал Брат Гансу. — Не надо бояться. Ты сделай это.
Ганс закрыл глаза и собрал всё своё мужество. Он потянулся и нежно обнял Брата, чем необычайно удивил Мартина. Брат изогнулся под давлением.
Распространился запах свежевскопанной земли.
— Как мы показались вам? — спросил Ганс, устремляя взгляд на верхний конец косы. Там верёвки были завязаны в узел, и там же располагались маленькие чёрные глазки — по четыре на каждую верёвку, появляющиеся в тот момент, когда узел саморазвязывался. Верёвки покосились, рассматривая лицо Ганса.
— Если говорить как вы говорите: вы мы нам интересны, — ответил Брат. — Я мы ничего похожего никогда не видели.
— У нас есть существа, которые мы называем змеями или червяками, — все также хрипло произнёс Ганс. На щеках и затылке у него выступила испарина. — Они напоминают вас…
— Вы не любите змей и червяков? Они сделали что-то плохое вам?
— Я в будущем привыкну к вам, — пообещал Ганс и бросил взгляд на Мартина. — Все не так уж и плохо, а? Как ты думаешь?
— Ты все делаешь прекрасно, — подбодрил его Мартин.
— Спасибо, — поблагодарил Ганс, отступая назад, и обратился опять к Братьям, — Вы, приятели, очень нам пригодитесь в холодные ночи.
— Он имеет в виду, — интерпретировал Братьям его слова Чэм, — что вы показались нам очень тёплыми и приятными.
— А вы приятно прохладны, — любезностью на любезность отвечал Брат. — Сейчас заговорят мои наши компаньоны. Извините за мы наш язык. Не довольствуясь только язык, мы мы испускаем запахи, выталкиваем между частями компонентов, расцепляя на части мои наши передние части.
— Вы звучите, как скрипки и горны, — сравнил Мартин.
— Чувствую, это будет нечто дьявольское, — пробормотал Ганс.
— Эта правда, что вы всегда вы, — спросил правый шнурообразный голосом резким и скрипящим, делая ошибки при произношении гласных букв.
Мартин, Чэм и Ганс обменялись недоуменными взглядами. Мартин раздумывал, не связан каким-нибудь образом этот вопрос с упоминанием дьявола Гансом. Чэму, кажется, удалось ухватить суть вопроса.
— Я думаю, он спросил, всегда ли мы остаёмся теми же самыми персонами. Не отбрасываем ли мы руки и ноги, когда нас никто не видит?
Ганс скорчил рожу:
— Мы всегда одни и те же. Наши тела всегда одно целое, — ответил он.
Спрашивающий шнурообразный издал серию сверчкового стрекотания и воздух наполнился обильным запахом чего-то несвежего.
— Мы наш гид говорил мы нам это, — сказал Брат. — Это трудно для мы нас представить.
— Я понял, — воскликнул Ганс. — Ваш жизненный стиль… ваша жизнь очень отличается от нашей.
— Но мы мы можем иметь дружбу, — прочирикал шнурообразный.
— Мы уже друзья, — откликнулся Ганс и насмешливо улыбнулся Мартину и Чэму.
— Мы мы не нравимся вам? — спросил Брат, тот, что слева.
— Мы мы не нравимся никому, — прояснил ситуацию тот, что находился по центру.
— Там… откуда мы пришли… — начал Мартин. Ему трудно было подобрать слова. Он глубоко вздохнул, и все Братья тут же сымитировали его вздох. — У нас подобные агломераты… то есть подобное взаимодействие имеет место только у простейших животных и растений.
— И насекомых, — добавил Чэм.
— Насекомых? — недоуменно переспросил Мартин.
— Можно же сказать, что насекомые и создают цветы, опыляя их, не так ли? — сказал Чэм.