Наложница для оборотня
Шрифт:
Мурашки поползли по моей коже. Я обхватила себя руками, но с места не сдвинулась.
— Шрейн. Это ведь я. Твоя Яра.
Зверь снова дернулся, раздался громкий звон цепей, и они оказались с корнем вырваны из стены. Огромный вервольф, оскалив клыки, надвигался на меня, но я стояла на месте. Я вдруг увидела то, что не видела раньше. Будто пелена спала с моих глаз. Это же Шрейн, тот самый, который подарил мне столько радости своими прикосновениями и ласками. Тот, который отказался от невесты, которая должна была его спасти. Тот, кто с самого начала хотел быть рядом со мной.
Я сглотнула и дернула завязки платья, а оно с тихим шелестом опустилось к ногам. Надвигающийся на меня зверь замер. Его грудная клетка тяжело поднималась и опускалась, черный мех, словно сотканный из самой тьмы, покрывал каждый участок тела. Мощные руки бугрились огромными мышцами, а пальцы закачивались острыми когтями, которыми он бы мог разорвать меня пополам, если бы захотел.
Но я видела Шрейна. Под обликом зверя я видела только его красивое, суровое лицо и мускулистое обнаженное тело.
Неожиданно в мыслях вспыхнуло: "Беги, моя красавица, беги!"
Но я лишь покачала головой, не слушаясь приказа.
А зверь был уже близко, он дышал мне в лицо обжигающим пряным дыханием, а его руки уже легли на мои плечи, когти-кинжалы вонзились в кожу, причиняя боль. Но я видела лишь Шрейна, его лицо, исполненное горя оттого, что он не может остановиться, что сила проклятия заставляет его делать это.
— Железо и кровь — простая цена, проклятье уйдет с поцелуем. Возьми же свой поцелуй, волк, — сказала я.
Как только мои слова стихли, зверь подмял меня под свое огромное тело, опрокидывая на пол и вдавливая в холодную поверхность.
— Люби меня, Шрейн, люби так, чтобы даже этим стенам стало стыдно! — выдохнула я, то ли во власти страха, то ли дикого возбуждения.
Зверь развел мои ноги в стороны, с рычанием опуская голову к лону. Я выгнулась, видя, как Шрейн опускается ниже.
Это же он, тот, с кем я была и не раз. И тот, кого я никогда не боялась.
Когти впились в мои бедра, разводя шире, зверь шумно дышал, проводя носом по моему животу и внутренней стороне бедер, его горячее дыхание опаляло кожу.
Меня жег огонь желания. Горячие волны пробегались от кончиков пальцев на руках до кончиков пальцев на ногах. Я выгибалась от нетерпения, смесь опасности и необычайного волнения дико возбуждала меня.
Когда шершавый язык коснулся моего лона, я громко вскрикнула, а ток желания пронесся по каждой клеточке. Шершавый язык порхал и порхал, зверь с рычанием вылизывал каждую складочку, а я билась под ним в экстазе будто безумная. Я и сама была зверем, волчицей.
Зверь отстранился только затем, чтобы придвинуть меня ближе. Его когти оставляли на моих бедрах кровавые борозды, но я не чувствовала боли. В мозгу горели слова: "Уйдет проклятье с поцелуем".
Огромный, поистине гигантский член зверя прижался к моему жаждущему лону, ища вход, а потом рванулся вперёд, резко, неумолимо, безудержно. Я вскрикнула. Боль перемешалась с наслаждением, а зверь уже двигался во мне, насаживая на свою гигантскую плоть. Он словно вознамерился впечатать меня в себя, растворить в своем теле, поглотить разум, волю, чувства и даже душу.
Я выкрикивала что-то бессвязное, хрипло шептала имя Шрейна, а когда зверь, в последний раз рванувшись вперёд, излился, выкрикнула:
— Я люблю тебя, Шрейн, люблю!
Зверь почти упал на меня, обмякнув, он хрипло дышал, а я закрыла глаза, не понимая уже, на каком свете нахожусь. Мне казалось, что меня или разорвали пополам, или убили наслаждением. Все чувства смешались, под веками догорали яркие огни наслаждения, смешанного с болью.
— Я… Тоже люблю тебя, Яра, — услышала я тихий голос Шрейна. — Ты — моя истинная.
Эпилог
Мои губы встретились с губами Шрейна, и наше дыхание смешалось. Руки Кая ласкали мое лоно, я жадно опускалась на его плоть, пока член Шрейна входил в меня сзади. Моя кровь пела, а тело пылало в огне наслаждения и настоящего блаженства.
Кровать билась о стену, наши жаркие стоны разносились по спальне, и я была по-настоящему счастлива. Почувствовав приближение оргазма, я выгнулась, прижавшись к груди Шрейна, чувствуя на бедрах руки Кая. Мы кончили одновременно, и я, обессиленная, но счастливая, упала на грудь Кая. Рука лежавшего сзади Шрейна лениво поглаживала мое бедро.
— Неужели так теперь будет всегда? — спросила я, когда дыхание пришло в норму.
— Твое первое полнолуние прошло хорошо, и больше не о чем волноваться.
— Не хочешь ей сказать кое о чем? — хмыкнул Шрейн.
Я повернулась к нему. В бедро мне уперлась налитая плоть.
— И о чем же?
В глубине золотисто-зеленых глаз Шрейна, когда он смотрел на меня, была такая любовь, что у меня сладко щемило сердце.
После случившегося в лесу на моей ключице вспыхнула метка истинной. Она зажглась голубоватым светом, но тоже лишь наполовину, ведь я принадлежала еще и Каю. Я оказалась истинной для двоих. Такое случалось, но редко, во времена первых волков.
Да, теперь я принадлежала обоим мужчинам, и это казалось мне правильным. Я любила их, я принадлежала им, я хотела быть с ними. А они хотели быть со мной.
Брачный обряд провели сегодня утром, а сейчас была наша брачная ночь, и мне казалось, что сердце не выдержит того наслаждения, которым меня одаривали мужчины, вновь и вновь вознося меня на вершины экстаза.
Рука Шрейна легла на мой живот и чуть погладила. Пальцы слегка коснулись лона, вызвав знакомое трепетание крыльев бабочки. Кай положил свою руку рядом, сорвав с моих губ легкий стон. Ягодицами я чувствовала его неослабевающую эрекцию. Мы никак не могли насытиться друг другом, но впереди у нас долгая ночь и долгая жизнь. Втроем.