Наложница ледяного дракона
Шрифт:
Так и проходит наше утро. Я жарю сырники в духовке, а мама моет посуду, напевая высоким красивым голосом хоровые песни.
У меня нет ни голоса, ни слуха, но любовь к сцене передалась мне от неё. С четырех лет посещала разные танцевальные кружки. Даже думала пойти по этой стезе, но выбрала медицинский. Но с танцами не расстаюсь. Мне нравится выступать, и как только Валентина Васильевна узнала об этом, стала всячески меня привлекать.
– Аня! – кричит Валентина Васильевна. – Где ты ходишь? Все уже переоделись. Одну тебя ждём. Я достала тебе
Она тащит меня на сцену зала нашего института. Протягивает прозрачные ткани. По сценарию, который написала Валентина Васильевна – я Вирява. Местная колдунья, олицетворяющая то, во что верили соотечественники Гиппократа. И в этом наряде я буду насылать на отца медицины порчу, танцуя танец, а когда заболею, то именно он меня вылечит. В общем, Валентина Васильевна та ещё выдумщица.
Рассматриваю себя в отражение окна. Василькового цвета юбка-солнце, разрез оголяет ногу и расшитый бисером бюстгальтер.
– А это для антуража, – Валентина Васильевна надевает мне на руку браслет в виде змеи. Тут же вспоминаю вчерашнего незнакомца. Браслет с такими же красными камнями, как и кольцо на его мизинце.
– Так! – хлопает в ладоши. – Гиппократ! – зовёт она, вглядываясь в полумрак зала.
– Где он?
– Да тут я! – отвечает запрыгивающий парень с бородой как у деда Мороза.
– Миша, а это что? – он крутит в руках цветы.
– Это моей Виряве, – улыбается он. Миша давно оказывает мне знаки внимания, но я предпочитаю делать вид, что ничего не замечаю.
– Ань, – он застенчиво чешет макушку, – в общем, этот тебе.
Я шарахаюсь от букета роз, как от чумы. Руки начинают трусить, а на коже появляются мурашки. Я обнимаю себя руками, закутываясь в прозрачную ткань, под цвет юбки.
– Чего ты? Это просто букет. Возьми, – он тычет в меня цветами, я отступаю и налетаю на Леру.
– Ну ты, Бабич даёшь! Нет, чтобы со мной посоветоваться.
– А что такое?
– Так у Ани ботанофобия.
– Так и что? Я же не ботаник, – студенты хохочут.
– Это точно, Миша, – подтверждает Валентина Васильевна. – Анатомию когда сдашь?
– Так погодите вы. Ань. Почему ты не хочешь взять цветы.
– Да ботанофобия у нее! Растений она боится.
– Прости, – Мишка сует букет Ленке.
– А почему?
Мы отходим в сторонку, пока другие прогоняют сценку.
– В детстве в пруду купалась, начала тонуть и запуталась в водорослях, – хотя мне казалось, что они живые. Тянут свои стебельки ко мне, опутывают ноги и руки. Вот и эти розы, словно развернули свои головки ко мне и потянулись. Жуть.
– Аня, Миша! – окликнула нас преподаватель. – Ваша сцена. Ты Миша садись вот сюда, – указывает ему на табуретку, – а ты Аня танцуй.
Звучит восточная музыка. Ступая голыми ногами подхожу к Мише и скидываю прозрачную ткань с плеч. В зале его друзья дружно заулюлюкали и засвистели.
Я не обращаю на них внимания. Мои руки двигаются как волны, открывая лицо. Изгибаюсь как змея, накрываю нас прозрачной васильковой тканью.
Юра
Глаза Миши вспыхивают, изо рта вырывается: «Анечка». Я отбегаю на середину сцену сцены, подняв прозрачную ткань над головой, кружусь, всё быстрее и быстрее, подчиняясь ритму танца.
В первом ряду замечаю вчерашнего незнакомца. Его черный зрачок поперек, расширился и сверкнул, а браслет на руке сжал мою руку.
– Что происходит? – остановилась, с открытым ртом смотрела как от меня отделяются капельки и зависают над головой.
– Боже! – воскликнула Валентина Васильевна, прикрыв рот ладошкой. Она тоже это видит?
– Пора, – воскликнул человек-змей, каким-то непостижимым образом оказавшийся возле меня. Приложил к браслету кольцо с красными камнями. Нас осветила яркая красная вспышка. И я зажмурилась.
Глава 2
– Все. Можешь открывать глаза, – послышался голос незнакомца. И я открыла.
– Что это? – отступила. Этого просто не может быть!
Вокруг меня была пустыня, солнце ярко светило, ослепляло. И посреди этого песка, стояли несколько палаток, рядом с чудными животными. Телосложением напоминавших львов, только с огромной птичкой головой. На шее неизвестных мне животных накинуты поводья, привязанные к вбитому колышку. Один из них лениво посмотрел на незнакомца и издал протяжный, оглушающий крик. Даже уши заложило. Зверь грациозно встал с колен и распустил двухметровые крылья.
– Аякс, – ласково позвал незнакомец, подошёл и потрепал его по шее. – Заждался хозяина? – зверь зажмурился и преданно положил голову на плечо незнакомца.
– Я с ума схожу, – зарылась пальцами в волосы, отступая от них. – Что происходит? Как я могла очутиться здесь, посреди пустыни?
Я раньше её только по телевизору видела.
Видение? Глюк? Но почему так реально? Я чувствую жар палящего солнца, песок обжигает голые ступни.
Мозг отчаянно сопротивляется нереальной картинке. Это постановка какая-то. Должно быть логическое объяснение. Как в том фильме, парня держали в декорациях киностудии и убеждали его, что он попал в другой мир.
Да. Так и есть. Сейчас я убегу подальше, и увижу привычные мне город, машины, вышки и снег.
И я побежала. Забиралась на барханы, путаясь в ткани раздражающей кожу – падала.
Вот очередная гора из песка. Я перейду её и увижу обычную дверь, ведущую прочь из киностудии.
Но этого не происходило. Песок. Бесконечный, бескрайний как море. Ему просто нет конца! Упала на колени, набрав горсть – кинула вперёд с отчаянным воплем.
Невероятно! Может я уже в психушке, сижу и продолжаю глючить? Растянулась на песке, пытаясь успокоиться. Сердце в груди скачет как дикий конь, а голова буквально пухнет от тяжёлых мыслей. Ещё и жажда жутко мучает. Солнце вдруг пропало. Открыв глаза, увидела над собой странного зверя и всадника – того самого незнакомца.