Наложница ледяного дракона
Шрифт:
Так и проходит наше утро. Я жарю сырники в духовке, а мама моет посуду, напевая высоким красивым голосом хоровые песни.
У меня нет ни голоса, ни слуха, но любовь к сцене передалась мне от неё. С четырех лет посещала разные танцевальные кружки. Даже думала пойти по этой стезе, но выбрала медицинский. Но с танцами не расстаюсь. Мне нравится выступать, и как только Валентина Васильевна узнала об этом, стала всячески меня привлекать.
– Аня! – кричит Валентина Васильевна. – Где ты ходишь? Все уже переоделись. Одну тебя ждём. Я достала тебе потрясающий костюм!
Она тащит меня на сцену зала нашего института. Протягивает прозрачные ткани. По сценарию, который написала Валентина Васильевна – я Вирява. Местная колдунья, олицетворяющая то, во что верили соотечественники Гиппократа. И в этом наряде я буду насылать на отца медицины порчу, танцуя танец, а когда заболею, то именно он меня вылечит. В общем, Валентина Васильевна та ещё выдумщица.
Рассматриваю себя в отражение окна. Василькового цвета юбка-солнце, разрез оголяет ногу и расшитый бисером бюстгальтер.
– А это для антуража, – Валентина Васильевна надевает мне на руку браслет в виде змеи. Тут же вспоминаю вчерашнего незнакомца. Браслет с такими же красными камнями, как и кольцо на его мизинце.
– Так! – хлопает в ладоши. – Гиппократ! – зовёт она, вглядываясь в полумрак зала.
– Где он?
– Да тут я! – отвечает запрыгивающий парень с бородой как у деда Мороза.
– Миша, а это что? – он крутит в руках цветы.
– Это моей Виряве, – улыбается он. Миша давно оказывает мне знаки внимания, но я предпочитаю делать вид, что ничего не замечаю.
– Ань, – он застенчиво чешет макушку, – в общем, этот тебе.
Я шарахаюсь от букета роз, как от чумы. Руки начинают трусить, а на коже появляются мурашки. Я обнимаю себя руками, закутываясь в прозрачную ткань, под цвет юбки.
– Чего ты? Это просто букет. Возьми, – он тычет в меня цветами, я отступаю и налетаю на Леру.
– Ну ты, Бабич даёшь! Нет, чтобы со мной посоветоваться.
– А что такое?
– Так у Ани ботанофобия.
– Так и что? Я же не ботаник, – студенты хохочут.
– Это точно, Миша, – подтверждает Валентина Васильевна. – Анатомию когда сдашь?
– Так погодите вы. Ань. Почему ты не хочешь взять цветы.
– Да ботанофобия у нее! Растений она боится.
– Прости, – Мишка сует букет Ленке.
– А почему?
Мы отходим в сторонку, пока другие прогоняют сценку.
– В детстве в пруду купалась, начала тонуть и запуталась в водорослях, – хотя мне казалось, что они живые. Тянут свои стебельки ко мне, опутывают ноги и руки. Вот и эти розы, словно развернули свои головки ко мне и потянулись. Жуть.
– Аня, Миша! – окликнула нас преподаватель. – Ваша сцена. Ты Миша садись вот сюда, – указывает ему на табуретку, – а ты Аня танцуй.
Звучит восточная музыка. Ступая голыми ногами подхожу к Мише и скидываю прозрачную ткань с плеч. В зале его друзья дружно заулюлюкали и засвистели.
Я не обращаю на них внимания. Мои руки двигаются как волны, открывая лицо. Изгибаюсь как змея, накрываю нас прозрачной васильковой тканью.
Юра пускает дымовую завесу по полу, придавая танцу больше таинственности.
Глаза Миши вспыхивают, изо рта вырывается: «Анечка». Я отбегаю на середину сцену сцены, подняв прозрачную ткань над головой, кружусь, всё быстрее и быстрее, подчиняясь ритму танца.
В первом ряду замечаю вчерашнего незнакомца. Его черный зрачок поперек, расширился и сверкнул, а браслет на руке сжал мою руку.
– Что происходит? – остановилась, с открытым ртом смотрела как от меня отделяются капельки и зависают над головой.
– Боже! – воскликнула Валентина Васильевна, прикрыв рот ладошкой. Она тоже это видит?
– Пора, – воскликнул человек-змей, каким-то непостижимым образом оказавшийся возле меня. Приложил к браслету кольцо с красными камнями. Нас осветила яркая красная вспышка. И я зажмурилась.
Глава 2
– Все. Можешь открывать глаза, – послышался голос незнакомца. И я открыла.
– Что это? – отступила. Этого просто не может быть!
Вокруг меня была пустыня, солнце ярко светило, ослепляло. И посреди этого песка, стояли несколько палаток, рядом с чудными животными. Телосложением напоминавших львов, только с огромной птичкой головой. На шее неизвестных мне животных накинуты поводья, привязанные к вбитому колышку. Один из них лениво посмотрел на незнакомца и издал протяжный, оглушающий крик. Даже уши заложило. Зверь грациозно встал с колен и распустил двухметровые крылья.
– Аякс, – ласково позвал незнакомец, подошёл и потрепал его по шее. – Заждался хозяина? – зверь зажмурился и преданно положил голову на плечо незнакомца.
– Я с ума схожу, – зарылась пальцами в волосы, отступая от них. – Что происходит? Как я могла очутиться здесь, посреди пустыни?
Я раньше её только по телевизору видела.
Видение? Глюк? Но почему так реально? Я чувствую жар палящего солнца, песок обжигает голые ступни.
Мозг отчаянно сопротивляется нереальной картинке. Это постановка какая-то. Должно быть логическое объяснение. Как в том фильме, парня держали в декорациях киностудии и убеждали его, что он попал в другой мир.
Да. Так и есть. Сейчас я убегу подальше, и увижу привычные мне город, машины, вышки и снег.
И я побежала. Забиралась на барханы, путаясь в ткани раздражающей кожу – падала.
Вот очередная гора из песка. Я перейду её и увижу обычную дверь, ведущую прочь из киностудии.
Но этого не происходило. Песок. Бесконечный, бескрайний как море. Ему просто нет конца! Упала на колени, набрав горсть – кинула вперёд с отчаянным воплем.
Невероятно! Может я уже в психушке, сижу и продолжаю глючить? Растянулась на песке, пытаясь успокоиться. Сердце в груди скачет как дикий конь, а голова буквально пухнет от тяжёлых мыслей. Ещё и жажда жутко мучает. Солнце вдруг пропало. Открыв глаза, увидела над собой странного зверя и всадника – того самого незнакомца.