Нам не узнать друг друга сразу
Шрифт:
– Мм, – протянула в ответ.
– Да, внутри меня живет некто, о ком ты не имеешь представления, тот, кто в любой момент может вырваться наружу и с равнодушной жестокостью причинить тебе боль.
– Серый волк? – Это же сон? Значит, сказка. – Съест меня?
– Оля… – Отчаянный стон.
– Ты оборотень, да? И ждешь полнолуния? – бормочу я смешливо. Во сне такие глупости нас посещают!
– Я не оборотень, я – Тьер-Танг. У меня нет иной ипостаси, но есть другая сущность.
– Это как? – Какая-то незнакомая сказка.
– Это так – существует энергетическая копия меня, мой безразлично-холодный бестелесный клон.
– Мм, – разочарованно
– Оля, даже без тела он опасен. Очень. Это – выражение моего сознания, его воплощенная форма. Он может сделать с тобой что угодно, внушить тебе ощущение пылающего вокруг огня – и ты будешь гореть, испытывая адские муки; утопить – и ты, захлебываясь, умрешь от удушья; может просто породить ощущение невыносимой боли. Или заставит тебя сделать что угодно, навредить себе.
– А я ему не нравлюсь?
– Ему никто не нравится, ему все безразлично, он просто оживающая мощь моего сознания.
– Покажи! – Во сне мы все бесстрашные.
– Нет. – Тело мужа содрогнулось. – Вдруг не успею отреагировать? На свободе он достаточно автономен, хотя и связан со мной. Я за тебя боюсь…
И столько отчаяния в последней фразе, что я просыпаюсь, сознавая, что это не сон, все это действительность. Двуединый! Медленно разворачиваюсь, стремясь быть к нему лицом, но темнота спальни не позволяет что-то рассмотреть. Тогда поднимаю руку и касаюсь его. Гайяр напряжен, черты лица обострились, выдавая волнение.
– Покажи! Ты же говорил, он мне не опасен?
– Думаю, да – тебя же выбрало мое сознание. Значит, и он.
– Тем более, – шепчу в его губы. – Уверена, что он меня тоже любит. Мне не страшно. Ты часто его выпускаешь?
– Раньше – каждую ночь.
– Раньше? А сейчас?
– А когда нашел тебя, боюсь и не позволяю вырваться. Тяга к тебе непреодолимая. Опасаюсь, вдруг он как-нибудь повлияет на тебя, подтолкнет к чему-нибудь вопреки твоей собственной воле. Но он рвется на свободу… Все сильнее и сильнее!
– Так еще хуже – дотянешь до крайности. А мне все равно надо с ним знакомиться. Тем более ты же рядом, если что, подстрахуешь. Иначе это твое первородство так и будет стоять между нами.
– Нет!
– Пожалуйста! – страстно целую его.
– Ладно… – все же соглашается он.
Глава 49
Кира
Гайяр подхватывает меня на руки и куда-то несет. Вскоре понимаю – в спортзал. Устроив полусидя на груде мягких матов, отходит к центру помещения и… замирает. Взгляд, устремленный на меня, такой уверенный и беззащитный одновременно. Ой! Сердце тревожно кольнуло. Наконец-то узнаю, вернее, увижу эту его страшную тайну.
Муж сосредоточенно застывает на секунду, и – раз! – от всей поверхности его тела целостно, каким-то вязким тягучим движением отделяется его прозрачное, поблескивающее переливами искр подобие с широко распахнутыми крыльями. Стремительный взмах – и, обдав меня, кажется, настоящим ветром, сущность взмывает вверх, закладывает широкий вираж и неожиданно резко опускается напротив.
– Нет! – успевает выкрикнуть Гайяр, метнувшись ко мне, когда его прозрачный вариант неуловимым порывом кидается вперед, прямо на меня.
Испуганный крик, зародившись в груди, не успевает сорваться с моих губ, настолько все стремительно происходит. И за мгновение до того, как руки Гайяра отдергивают меня с пути решительной сущности, она мощно врезается в меня. Не знаю,
– А-а-а-а!..
Но когда мечущийся по залу взгляд встречается с алыми, искрящимися восторгом глазами так и оставшегося стоять внизу с вытянутыми руками мужа, замираю, снова забывая дышать, и начинаю падать вниз.
– А-а-а-а!..
Опять испуганный вдох – и снова чувство полета, а вместе с ним и учащенное, бешеное биение сердца. Пытаясь унять разбушевавшийся пульс, прижимаю руку к животу и, стараясь не думать о том, что происходит, просто равномерно дышу. Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох-выдох… И тут же ловлю себя на том, что сообразно моему дыханию тело тоже движется рывками – вверх-вниз. Не может быть! Испуганно бросаю взгляд за плечо. Так и есть, там – прозрачные, словно невесомые, но при этом невероятно реальные крылья второй сущности мужа…
– Гайяр? – Я недоуменно смотрю на него. Муж неотрывно смотрит на меня странным взглядом. В нем и растерянность, и радость, и гордость, и грусть. – Как это понимать? Что это значит?!
Толчок, взмах его переливающихся бликами света карминовых крыльев, и он оказывается рядом со мной.
– Оля, – осторожно берет за свободную руку, – что ты чувствуешь? Что понимаешь?
Я внимательно, стараясь не сбиться с ритма дыхания, прислушиваюсь к себе. И – о чудо!
– Тепло так и щекотно в груди, – начинаю перечислять, закрыв глаза, крепко сжимая руку мужа, – и я чувствую… воздух! Он упругий, осязаемый, плотный. Он окружает, уверенно баюкает в объятиях, обволакивает спокойствием, служит опорой. Нет, не чувствую, не так!
Я резко распахиваю глаза и смотрю на неймарца.
– Я знаю, что он такой! Знаю! Я понимаю это, уверена, что не упаду, потому что и воздух реально материален! Я даже идти по нему смогу! Знаю это, но… Я так никогда не воспринимала окружающее. Гайяр, что это?
Мне не то чтобы страшно, но все так странно. Такой контраст с привычным мироощущением, все словно незнакомое.
– Это, Оля, сознание. Такое, каким оно может быть, если вы научитесь полноценно использовать ресурсы собственного мозга. Вы привычный мир увидите заново, станете действительно теми, кого сейчас считаете сверхрасами, получите свои вожделенные сверхспособности. Хотя, по сути, это просто обычные возможности сознания – как метаморфизм тарнов, как объемные иллюзии айкаров, как наше управление сознанием. Все это в ваших силах, надо лишь суметь перейти на этот новый уровень взаимоотношения с законами мироустройства, а не стремиться прирастить себе что-то, вывести или досоздать. Это уже есть там, законсервировано в вашем сознании. Мы летаем не потому, что у нас есть крылья. Когда вы – земляне – осознаете это, вы сумеете многое. Вопрос в том, дадите ли вы себе такой шанс или все же самоуничтожитесь в процессе бесплодных попыток найти истину? Мы пытаемся, всю вашу историю пытаемся удержать вас от последнего. Но, увы – сложно объяснить тому, кто не готов еще понять.