Намасте. Пыль дорог
Шрифт:
– Так я-то тут причем?
– Причем ни при чем, а вон она уже с палкой идет к нам.
Я оглянулся и увидел нашу раненую и не только в ногу девицу. Она медленно доковыляла до нас, опираясь на неизвестно откуда взявшуюся на такой высоте инвалидную палку.
– Мальчики, здравствуйте! – улыбнулась она.
– Привет, девочки! – попытался сострить я.
Но Соня не обиделась, а только еще раз улыбнулась.
– Спасибо вам, что стащили меня вниз.
Мы с Казбеком покраснели, как два рака и уставились
– Да мы ничего. Рады были помочь. Да и вообще… – мямлил суровый Казбек.
«Вот, дьявол! Ну что за девчонка. Вогнала в краску жителя гор, да и меня любителя портвейна», – подумал я, а вслух произнес:
– Нам тебя еще до гостиницы нести.
– Можете не переживать. Мне помогут земляки из Ставрополя. Они решили вернуться, – Соня побледнела от досады, резко повернулась, чуть не рухнув в грязь, но устояла на ноге и уже гораздо шустрее поплелась к группе товарищей из южного региона.
– Саня, ну что ты за балда! – проговорил Казбек, – такая дэвчонка к тэбэ липнет, а ты как жэрэбэц нэ объезженный.
– Ну, ты сравнил.
– А тут и сравнивать нэчего. Балда и все, – и он направился к другим проводникам, которые готовили группы к спуску.
Я почесал свою репу, которая еще с утра была головой, и задумался. В то время я действительно был дикий, да и сейчас немногим лучше, и все мои отношения с девчонками сводились к дерганью за косу, а высший знак внимания – легкий пендель ногой по красивой упругой попке.
«Нужно что-то менять» – решил я, – «что я как колхозник, в самом деле».
Но одно дело сказать себе, и совсем другое что-то изменить в своей жизни. Через полчаса группа в количестве человек тридцать уже была готова спускаться вниз. У «Приюта одиннадцати» остались только альпинисты и еще несколько смельчаков, которые были уверены в своих силах и располагали временем, чтобы переждать непогоду.
За время спуска ничего существенного не произошло, все благополучно достигли гостиницы «Азау». Только в пути делали лишние остановки, чтобы дать передохнуть ребятам, которые тащили Соню. Она пару раз зыркала на меня своими янтарно-табачными глазами, но так ничего и не сказала. Я тоже молчал, но было почему-то стыдно.
«Ну, я же тащил ее вниз от скал Пастухова и дальше, не ругал и не бухтел. Ну, чего она на меня взъелась?»
Понять женщин мне не дано. Чем ближе мы подходили к гостинице, тем дышать становилось легче. Наконец внизу замаячил долгожданный корпус. Группа из Ставрополя, оказывается, тоже остановилась в гостинице «Азау». Они сдали Соню местному доктору и разбрелись по номерам. Наши инструкторы попросили сдать казенный инвентарь и вечером собраться в холле гостиницы для награждения.
– Казбек, а кого награждать-то будут? – не понял я.
– Да всех, кто принимал участие в восхождении.
– Так ведь мы не дошли до вершины. Чего же нас награждать?
– Вы сделали попытку. Достойно себя вели, а ты к тому же помогал больному товарищу.
– Какому больному товарищу? – не понял я.
– Ты, в самом деле, такой тормоз или прикидываешься? – разозлился Казбек. – Соню кто тащил?
– Ах, Соню! – я почувствовал, как у меня сводит зубы от воспоминаний.
– Кстати, ты узнал, как она?
– Ребята, сдали ее врачу в гостинице.
– А ты ее проведал после осмотра?
– А на фига? – не понял я.
Казбек только махнул рукой и потащил сданное нами барахло на склад. Я развернулся на 180 градусов и направился в свой номер.
«Ну что они ко мне привязались с этой Сонькой? Помоги ей, узнай, как она и т.д. и т.п.» – злился я. – «Сами бы узнавали»
Я свалился на свою кровать. Пружины подо мной жалобно скрипнули, и задница коснулась пола. Кто помнит, какие были кровати в совдеповских гостиницах, меня поймет. Это гамак, только на пружинах. Можно сломать и искривить себе все части тела, но тогда для меня это было ложе царицы Клеопатры. Минут через пять я уже спал крепким сном. Разбудил меня мой новый сосед по комнате.
– Пора вставать на ужин. Говорят, награждение какое-то будет. Ты случайно не знаешь, в чем дело?
– Тебя как зовут? – спросил я, потягиваюсь.
– Дима. Дмитрий, – проговорил парень.
На вид он был едва ли старше меня.
– А я Саня. Приятно познакомиться. А награждать меня будут!
– Как тебя? – не понял Дмитрий, – а за что?
– Да я и сам не пойму за что. Точнее тех, кто сделал попытку подняться на Эльбрус. Но погода была плохая, и группа вынуждена была вернуться.
– И как там, в горах? – глаза у Димы загорелись, – я ведь тоже сюда приехал, чтобы подняться на вершину.
– Холодно, голодно, нечем дышать и страшно, – честно признался я.
Дима округлил и без того похожие на грецкие орехи глаза.
– Да что ты! – только и смог выдохнуть он.
Я рывком поднялся с кровати и уставился в засиженное мухами зеркало.
«Да, красавчик. Нечего сказать. Не бритый, ввалившиеся глаза и тусклый взгляд» – подумал про себя я.
– Ну, пойдем, подкрепимся, – предложил я Дмитрию.
В холле явно что-то происходило. Народ сновал туда-сюда, Казбек бегал и спрашивал у всех фамилии. На меня ноль внимания. Наконец раздался громкий голос администратора гостиницы.
– Всем проживающим в гостинице «Азау» построиться в холле.
В те времена народу дважды не надо было повторять такие слова как «построиться». Еще в памяти старшего поколения сохранились воспоминания о лагерях и ссылках. И передались, что называется с молоком матери, такие понятия, как дисциплина, послушание и страх перед начальством или администрацией любого ранга.