Намбату
Шрифт:
Когда-то он стоял на прежней границе Древнего Савараха и был обычной крепостью, оберегавшей страну от нападений с севера. А потом необходимость в этом отпала, потому что огромная часть территории, с которой могли прийти враги, оказалась присоединена к королевству. Больше не являясь пограничным городом, Реймах встал перед выбором: стать обычным провинциальным населенным пунктом или как-нибудь отличиться? Правившие им люди были амбициозней своих коллег из других крепостей, внезапно оказавшихся чуть ли не в центре страны, и выбрали второе. Король дал на это согласие. И началась стройка. Музеи, библиотека, университет — через
И путники шли в этот древний, наполненный самыми разными чувствами и эмоциями город. Эрлада сказала, что дальше почти все населенные пункты будут такими. Богатая история чревата большим количеством отголосков прошлого. С этим уж ничего не поделаешь.
Прошла первая неделя пути до культурного центра. Испытать меч все никак не получалось: то ли призраки чувствовали, что расстановка сил несколько изменилась, и предпочитали не попадаться на глаза, то ли их поблизости не было. Товарищи просто шли вперед, беседовали, регулярно питались, сидели и костра и беззаботно ночевали. Ральдерик, с одной стороны, упивался покоем и порой даже забывал о том, в какой ситуации оказался. Однако, каждый раз случайно взглянув на правую руку и светившийся на ней знак, тут же вспоминал и хмурился. С другой стороны, такое положение вещей действовало ему на нервы. По его мнению, всё было слишком мирно и спокойно. Значит, кто-то что-то задумал и теперь ждет, когда путники потеряют бдительность, чтоб нанести сокрушительный удар. Не зная, с какой стороны и в какое время ожидать нападения, юноша мечтал, чтоб на них покусились хотя бы самые завалящие бандиты, лишь бы только не было так неправдоподобно тихо. Эрлада разбила его надежды, заявив, что ее дядя, нынешний король Савараха, очень щепетилен в отношении безопасности королевства, поэтому вероятность подвергнуться нападению чуть ли не в центре страны практически равна нулю. Монарх не любил разбойников, они у него долго не жили. Гендевца же волшебница назвала параноиком. Потом пришлось объяснять значение этого слова Шуну (да и Гудрон послушал, стараясь не привлекать внимания к тому факту, что сам не знал, что это такое).
И вот, спустя неделю пути в Реймах путники подошли к какому-то маленькому городу. Темнело. Было решено заночевать тут. Гостиницы здесь не оказалось, зато был заброшенный дом, куда местные жители настоятельно советовали не ходить. На вопрос «Почему?» что-то говорили о страшном призраке, убивающем всех, кто там засыпает.
— Ты уверен, что это нужно делать? — уточнил кузнец, сидя в седле и с тоской глядя на черневшие провалы окон пустого особняка, покрытого неприличными надписями.
— Тебя никто не заставляет заходить внутрь, — герцог спрыгнул на землю. — Мы можем вдвоем сходить и со всем разобраться.
— Зачем тебе это нужно? — устало вздохнул иролец.
— Во-первых, окажем услугу местным жителям, избавив их от источника угрозы. Во-вторых, я должен быть уверен, что эта штука работает. Пока не увижу своими глазами, буду сомневаться. Поэтому я сейчас пойду и узнаю. Эй, подъем! — потормошил он дремавшего на коленях у хозяйки кота.
— А? Что такое? — дернулся тот, спросонья хлопая глазами.
— Надо нам кое-куда прогуляться, с духом одним пообщаться. Пошли.
Шун зевнул, потянулся всем телом, тряхнул головой и проснулся окончательно. Он смерил взглядом терпеливо ожидавшего его юношу, посмотрел, подумал, захотел что-то сказать.
— Долго тебя еще ждать? — Ральдерик сгреб его за шкирку и пересадил себе на плечо.
Быстро же его терпение себя исчерпало. Кот слегка растерялся от такой наглости.
— Эй! — возмутился он, чуть не падая на землю от неожиданности, когда дворянин резко развернулся и зашагал к дому.
Зверю пришлось крепче вцепиться в одежду.
— Не хватай меня так больше никогда! Еще раз так сделаешь — пойдешь воевать в одиночестве! Я и кончиком хвоста не шевельну, чтоб тебе помочь! Ты всё понял?!
— Заткнись. Потом поговорим, — гендевец потянул на себя тяжелую дверь и вошел внутрь.
— Оооо, — раздался у него за спиной восторженный девичий голос. — Здесь так интересно!
Филара с любопытством разглядывала внутренне убранство особняка, пыльное и покрытое паутиной. Было видно, что люди сюда всё же регулярно заходят. Об этом свидетельствовали следы на полу, горы пустых бутылок, надписи и рисунки на стенах, разбитая посуда и искореженный диван с вспоротой обшивкой. Наверняка, местная молодежь ходила в «дом с привидениями», чтоб пощекотать нервы и утвердиться в глазах окружающих. Эрлада заметила, что на месте призрака тоже с радостью бы их перебила, если б подобное устроили в ее доме.
На улице остались только лошади. Люди же в полном составе толпились в помещении.
— Можно узнать, зачем вы сюда вломились? — шепотом поинтересовался Ральдерик.
— Что нам теперь на улице торчать что ли? — осведомился кузнец.
— Здесь может быть опасно, — напомнил герцог.
— Вот именно! — возвестила черноволосая волшебница. — Если он действительно может убить, значит, сильный. Тебе же выгодней, чтоб мы были рядом и могли подстраховать.
— К тому же, интересно, каким образом он лишает жизни, — добавила Филара. — Никто из жителей мне на этот вопрос так и не ответил.
— Ну да, кому что, — буркнул дворянин.
Шун уже попривык сидеть на более удобном, чем у его хозяйки, плече, и перестал возмущаться хамским по отношению к себе поведением.
— Ну? И где? — поинтересовался он, вертя головой по сторонам в поисках обещанного призрака.
— Пошли поищем, — предложила блондинка, первая устремляясь к лестнице в центре помещения.
В общем, духа они нашли. И он оказался действительно злым. Да и при жизни он явно не был приятным человеком. Старый, костлявый, с маленькими глазками-буравчиками, недовольной гримасой и застывшим выражения презрения к окружающим. Привидение коварно ухмылялось и жадно оглядывало пришедших к нему людей. Филара попыталась наладить с ним общение, но тот повел себя агрессивно по отношению к ней. Так что выяснить, как именно его жертвы погибают, не удалось: меч сработал идеально, ужасно удивив растворившегося призрака, не ожидавшего, что кто-нибудь может ему навредить.