Намбату
Шрифт:
Через несколько минут они уже шли вглубь острова. Замотанный чуть ли не по локоть юноша пытался незаметно снять затруднявшие использование рук бинты, Эрлада старательно прислушивалась к своим ощущениям, а остальные просто вертели головами по сторонам в надежде увидеть что-нибудь важное. В хлипких зарослях колючего кустарника скользнуло тонкое гибкое тело черной змейки. Не считая галдевших в утреннем небе птиц, она была единственным живым существом, что им пока встретилось.
— Ну что? — поинтересовался у супруги справившийся к обиде Филары с перевязкой кузнец. — Есть что-нибудь?
— Так странно, — отозвалась
— Интересно, — вздохнула вторая волшебница, не обладавшая чутьем и врожденными способностями подруги, потому не ощущавшая ничего подобного.
— Давайте рассуждать логически, — предложил герцог, забираясь на очередной валун. — Победившие игроки приходят не одновременно, а каждый в свое время. На это могут уйти дни, недели, а то и месяцы. Кахоли должен их где-то ждать. Где-то спать, есть, пить и так далее. Не в чистом же поле. Значит, здесь где-то был как минимум дом. Хотя бы избушка. Маловероятно, что он выстоял эти почти шестьсот лет, но хотя бы фундамент-то должен… остаться…
Юноша замер, зацепившись за что-то взглядом, и недоверчиво поморгал, забывая, о чем хотел сказать дальше. С того места, куда он поднялся, виднелся кусочек массивного каменного сооружения. Оно было достаточно далеко, и разглядеть его целиком не представлялось возможным из-за закрывавших обзор кустов и скал. Молча спрыгнув к ожидавшим внизу друзьям, Ральдерик чуть ли не побежал в сторону потенциального обиталища предыдущего кахоли. Остальным оставалось лишь от него не отставать.
— Что там? — на ходу поинтересовалась Филара, пока они пробирались вперед, спотыкаясь о камни.
— Сейчас придем и увидим, — отозвался гендевец. — Я сам не понял. Что-то странное.
Скоро они выбрались на открытую местность и обомлели.
— А он неплохо сохранился, — поделился кузнец своим наблюдением.
— Еще бы, — Эрлада отстраненно скользила взглядом по тому, что возвышалось среди низких кустарничков и редкой травы. — Это ж камень. Что ему будет-то? Эти шестьсот лет для него вообще пролетели незаметно.
— Действительно, странное что-то, — высказал свое мнение Шун, садясь на землю и задумчиво постукивая кончиком хвоста.
Описать то, что они увидели, было сложно. Это был не храм и не дворец, назвать же сие домом не поворачивался язык. Самым близким к действительности определением было бы «совокупность огромных каменных блоков, наваленных кучей без определенной системы в попытке образовать сооружение для непонятных, возможно, религиозных или ритуальных целей». Широкая лестница с высокими редкими ступенями вела к зиявшему чернотой грубо высеченному проходу.
— Данное направление архитектуры окончательно вышло из моды пару тысячелетий назад, — растерянно пробормотала Филара. — Этой штуке гораздо больше лет, чем мы сначала думали.
Товарищи подошли к чуду зодчества вплотную.
— Что скажешь? — поинтересовался у хмурой Эрлады Ральдерик.
— Пошли уже, — огрызнулась та, вцепляясь правой рукой в рубаху на груди так крепко, что побелели костяшки пальцев. — И не ждите от меня ответа, что всё замечательно.
Путники осторожно вскарабкались по крутым каменным ступеням вверх. Все чувствовали себя по какой-то причине немного не в своей тарелке, разговаривать не хотелось, непонятное напряжение заставляло прислушиваться к каждому шороху и внимательно смотреть по сторонам, стараясь заметить каждую деталь. Внутри оказалось достаточно светло — каменные блоки, из которых состояло сооружение, неплотно прилегали друг к другу, пропуская солнечный свет. А еще тут было относительно просторно. Все стены покрывали насечки. Семь вертикальных царапин и перечеркивавшая их горизонтальная. Всюду, куда падал взгляд. От пола и на высоту человеческого роста. Рядами и столбиками. Семь и одна. Семь и одна.
— Скучный рисуночек, — пробормотал кот, тихо ступая по полу, поднимая клубы пыли. — Однообразный.
Короткий коридорчик закончился, переходя в большой зал с высоким потолком и падавшими сквозь небольшие оконца столбами света. Здесь тоже на высоту человеческого роста стены были испещрены такими же нацарапанными линиями. Пол покрывали странные осколки, напоминавшие очень толстую и прочную яичную скорлупу. В центре помещения на разбитом и искореженном постаменте стояло каменное кресло. В нем дремала молодая красивая женщина с длинными белоснежными волосами. Товарищи замерли на входе и растерялись. Не известно, что они ожидали здесь увидеть, но явно не живого человека. Пока они потрясенно переглядывались и не решались войти, незнакомка медленно открыла глаза. Какое-то время они молчали и смотрели друг на друга. Лицо и черные глаза седой девушки не выражали ровным счетом ничего.
— Вы кто? — спросили хором гости и обитательница каменного сооружения.
Голос у нее был хриплый, негромкий. Беловолосая выпрямилась в своем кресле, за его спинкой поднялась клубившаяся уродливая тень, постепенно начинавшая обретать определенные очертания. Женщина выглядела так, будто само слово «эмоции» было к ней неприменимо. Никогда прежде товарищи не сталкивались с кем-нибудь, настолько их лишенным. Лишь ледяное спокойствие и невозмутимость. Она продолжала смотреть на тех, кто к ней вторгся, и молчала.
— Вы — кахоли? — собравшись с духом, выпалила Филара, не выдержав затянувшейся тишины.
Эта мысль казалась дикой и безумной, но не спросить девушка не могла.
— Да, — равнодушно проговорила незнакомка. Уродливое существо за ее спиной завизжало и, закидывая голову назад, вцепилось себе в волосы. — Вы правы. Я была ей.
Путники вздрогнули и непроизвольно отшатнулись. Непроницаемо холодная девушка и ее безумное страдающее чудовище пугали. «А не пойти ли нам отсюда?!» — одновременно пронеслось в сознании четырех людей и ощетинившегося кота.
14
— Ух, ты, — только и смогла выдавить Филара.
Повисла очередная пауза. Беловолосая просто молчала и равнодушно смотрела на своих гостей. Те в свою очередь нервничали и пялились на нее и слегка притихшее чудовище, не очень представляя, что говорить. Девушка была одета в достаточно ветхий, грязный балахон совершенно неопределяемого цвета (странно, что за эти шестьсот лет он вообще хоть как-то сохранился). Крупные янтарные серьги, горевшие в падавшем из-под крыши луче света, казались в данном антураже совершенно неуместными. Решив, что дольше так продолжаться не может, Ральдерик чуть сдвинул рукав и продемонстрировал женщине тускло светившийся символ. Её взгляд на пару секунд зафиксировался на зеленом знаке. Существо за спиной всхлипнуло и застонало.