Наместный маг 2
Шрифт:
– ...последний тот завет был, – закончил Пест.
Женщина тут же притихла, словно мужик по столу кулаком стукнул. Пест же продолжил.
– Коли нет у тебя серебрушки, то делом отплатишь. Харчи варить умеешь?
– Умею! Я такие харчи варить умею, что к нам в горницу пол села ходоками были в обед! – Песту показалось, что при этих словах женщина приосанилась и расправила плечи, явно показывая, что готовить она умеет. – Я тебе таких харчей наварю, в жизни таких не едал!
– Мне-то что? – с ухмылкой ответил Пест. – Я молоком обойдусь да хлебом! Ты вот попробуй
Тут Пест указал на старичка, который скрипел от злости зубами, но никак не мог сделать хоть мало-мальски приличный лапоть. В очередной раз сплюнув, Дакрит кинул под лавку свою поделку и взялся за новый.
– Юродивый? – спросила женщина.
– Нет. Пришлый он, в городе всю жизнь работал. Нынче в род принят, но не мужиком, а дворовым. Ты не смотри, что он одет скупо. Он грамоте ученый и еще премудростям всяким.
Женщина еще раз осмотрела Дакрита и, вздохнув, кивнула.
– Вот и ладно! – улыбнулся Пест и добавил. – Ты, Митрофана, мальца на двор гони. Есть у меня слово для твоего уха, но не его.
Мать взглянула на парня и мотнула головой в сторону выхода. Синдин молча поднялся и вышел.
– Сын прямой? Не названый? В роду рыжий волос был у кого? – спросил Пест, глядя на закрывшуюся за парнем дверь.
– Синдин – родная кровь, а в роду у меня рыжего волоса не было, – мать ненадолго замолчала и добавила. – За рыжий волос у отца разговора тоже не было. Когда лихоманка мужа прижимать стала, рассказал он мне, что к Аккилуре ездил и ответ с нее требовал. Мол, его ли кровь, ежели в роду рыжих не было.
– А малец сам-то как? – начал выспрашивать Пест. – Омут тихий, аль кострище?
– Кострище... – кивнула Митрофана. – Спасу нет, как злобой пыхтит, стоит только упрекнуть его. Но зла держать не умеет, выгорает быстро. С делом так же. На подъем легок, а как довести до конца, али дело нудное и долгое – не усиживает...
– А не вытворял он ничего? Так, чтобы руками не сотворить?
Мать пожала плечами, давая понять, что ничего подобного не замечала. Пест покивал своим мыслям и произнес, глядя ей прямо в глаза.
– Не от рода и крови волос его рыжий. И на месте он не сидит не потому, что юродивый, – Пест вздохнул, словно извиняясь. – Это след от того, что силою мажеской меченый он. Сила та – огонь.
– Зело плохо сие? – спросила обеспокоенно мать.
– Тут надо его смотреть. Ежели есть в нем сила, которой маги ворожат – надобно учить его. Иначе беда будет. Огонь – не шутка. А ну как обиду затаит лютую, и полыхнет село?
– А ежели нет? – уточнила Митрофана.
– А коли нет, то и спроса нет, но сила мажеская просто так младенчиков в утробе редко лапает.
Митрофана уставилась в одну точку и принялась бормотать негромким и спокойным голосом.
– Я ж все для него! Все... Я ж готова была в огонь и в воду, лишь бы мужики признали наши... – Митрофана сидела как пришибленная. – А он ворожбой мажеской меченый... Как же ему теперь? Кто его в ученье возьмёт?
– Я возьму, но ему вперед грамоте учиться надобно, да делу, какое сможет освоить. Умений ему лишних не будет, – Пест задумчиво посмотрел на столешницу и почему-то начал ее поглаживать. – Пока мальчонка растет, я сам мажеской волшбе учиться буду. В наших землях лишнего люда, волшбой владеющего, быть не может. А старшому села вашего от меня слово передай: "Сей малец – ученик мой. За него я спрошу, я же и ответ держать буду".
Пест вдруг резко дернул правой рукой. От женщины не укрылось, что Дакрит замер и поднял взгляд на Песта, перестав мучить бересту.
– Откуда? – спросил Дакрит.
– Воржские рыбаки... – задумчиво произнес Пест, растирая кисть правой руки. Говорил он, уставившись в одну точку. – Деву чужую им Ворж принес. Дева та едва живая, но дышит, и сердце бьется.
Пест еще с минуту смотрел в точку и чему-то кивал и шептал, а потом поднялся, громко произнес:
– Дакрит, суму лекарскую большую собери! – затем Пест повернулся к женщине и произнес тоном, не терпящим пререканий. – С сего дня харчи в доме твои, пока Дакрит продукты переводить зазря не перестанет. Жить будешь тут, мыться в бане у старшого села...
Прервал Песта Дакрит. Он подошел к нему с большой корзиной, больше похожей на кадку с лямками. Пест надел корзину за спину, словно это был рюкзак или заплечный мешок, потом потоптался и спросил Дакрита:
– Гостинец остался?
Дакрит кивнул и протянул ему два тканевых свертка, произнеся:
– Правый – для хозяина Тени, а левый – для остальных, – Пест поднес к носу сверток "Для хозяина Тени" и понюхал. Тот явно пах медом.
– Добре! Тени хозяин зело любит хлеб медовый, – Пест улыбнулся и убрал оба свертка за пазуху. После этого он развернулся и ушел в темный угол землянки, где и растворился в темноте.
Дакрит же развернулся и пошел к своей лавке, но остановился на полпути.
– Митрофана... – женщина с мальчишкой на лавке хлопали округлившимися глазами. У них на глазах человек только что растворился в темном углу. – Ты лапти вязать умеешь?
Пест вышел из тени между амбаром и сараем старосты деревни. Место было довольно просторное и открытое. Поэтому его увидели сразу несколько человек. Как только Пест показался, старый дворовый пес Шамкаш начал лаять протяжным и словно кашляющим голосом. У крыльца дома, крепко сжав руками шапку, стоял молодой парень. На вид чуть постарше Песта. Он переминался с ноги на ногу, а как появился Пест, тот в испуге замер.
На пороге дома тут же показался староста, который словно ждал за дверью. Он призывно махнул рукой, и Пест направился к нему. Как только Пест пожал руку старосты Воржцев, тот заговорил:
– Я уж и так Витака выспрашивал, и эдак, – староста мотнул головой в сторону парня у крыльца. – Божиться, что девку ту сетью достал, за топляк принял и в воду не бросал...
Пест от такого словоизлияния нахмурился. Он посмотрел на старосту, на парня и снова на старосту.
– Шальной? – спросил Пест старосту, кивнув головой на парня.