Наномашины, внучок! Том 2
Шрифт:
— Пацан… ты что, в штаны…
— БУ-Э-Э-Э!
Ребёнка вырвало потоком крови прямо на мужика.
Уой палиииияяяяя…
«Рой, что-то хреновенько мне…»
«Вы себя чуть не свежевали. Это закономерно»
*Виу. Виу Виу*, — орала сирена скорой помощи. Но меня не везли, а мы стояли на парковке садика. Зачем сирена?
Я лежал на кушетке, и надо мной в срочном порядке магичили. Я видел зелёное сияние, чувствовал, как срастается кожа.
Уо-о-ох…
— Сына! СЫНА! — мама залетает.
— Мамуля… — прокряхтел я.
— ЧТО С ТОБОЙ?! — она подскочила.
Её голос дрожит, нервы на пределе. Ох, представляю, что она пережила.
Что со мной? Ну… я чуть себя не свежевал тем заклинанием раскопок, которое подсмотрел у Макса.
Я начертил его на себе. Да. Эффективная штука, чтоб его!
— Мам я… — хриплю.
Чёрт, как бы намекнуть? Мне ужасно больно смотреть на её перепуганное, переживающее лицо. Вот уж у кого действительно всё в глазах отражается. Когда грустно маме — грустно всем вокруг. А мне особенно.
Но я всё это сделал ради дела!
— Я… ласскажу. Тебе. Только тебе.
Она хмурится. Есть! Контакт налажен! Так, что там… э-э-э… я подмигиваю и киваю на врачей. Мама нахмурилась ещё сильнее.
Кивнула.
— Всё, мы закончили. Дальше он сам поправится, — выдохнули целители, — На самом деле, повреждения не большие. Это выглядит куда страшнее, чем по факту является. Справилась обычная магия.
— Можете нас оставить? — спросила мама.
Есть! Ха! Есть!
— Ну… не рекомендуется…
— Пожалуйста… — мама неожиданно включила актрису, поджала губы, а голос её как-то захрипел, — Хотя бы на пару минуток. Я… помолюсь. Одна.
Чё…
Ну… окей? Мама, ну ты в уши лить. В это поверят?
— Ладно… — понимающе кивнули врачи, — Но ненадолго — мы должны наблюдать.
— Спасибо…
Ладно, поверили.
Три целителя вышли и прикрыли дверь. Мы остались одни.
— Миша это ты сам с собой это что ли сделал?! — тут же зашептала-зашипела мать, — Ты всё устроил? Специально что ли?!
— Мам, меня хотят завалить!
— З-завалить?!
— Да! — сжал я покрывало, — И если не сдам по состоянию здоловья — пелесдача! Это в их плавилах.
— И ты решил себя порезать?! Ну можно же было по-другому! Ты представляешь, что я чувствовала, когда мне рассказали по телефону?!
— Плости… — я и впрямь чувствовал себя виноватым, — Это единственное, до чего я додумался.
А что я сделаю? Думаете, много других вариантов?
Психоз не вызвать — Тихонов не угомонится, пока не узнает причину массовой паники у золотых детей. Меня наверняка найдут.
Нашептать Наречием? Да, люди не поймут кто и откуда, но по камерам замечательно увидят, что я единственный ртом шевелю.
Что ещё? Да всё!
Единственное,
— Миша, но если тебя валят, мы могли… ну не знаю, пожаловаться Императору! — зашептала она, — Он на нашей стороне, мы ему выгодны!
— Э? — я задрал на неё голову, — Чё… плавда? Плосто пожаловаться?
— Ну да!
Ну… э-э…
Блин. А почему мне раньше не сказали? Я-то с ним не разговаривал, откуда мне знать?! Хотя с другой стороны…
— Чем больше мы будем дёлгать самого импелатола… — начал я.
— Тем с меньшей охотой он будет нам помогать, да. Нельзя дёргать его всегда. Это наш козырь, — вздохнула мама, — Миш, ты хочешь сначала пройти, а потом начать разбираться с коррупцией?
— Да. А ещё если я плойду, и начну лазболки, меня побоятся снова валить. Я подумал… что это лучший валиант. Мы и злодеев потом накажем, и я галантилованно буду в глуппе.
— И… и когда ты до всего этого додумался?
— Когда паниковал…
— Ты паниковал?! Ох, бедненький мой, — мама меня обняла и начал целовать в макушку, — Бедненький ребёнок, Мишенька! Такое с собой сделал… ребёночек мой…
Хе-хе.
Блин, вот что бы бабушка не говорила, но нежности — это приятно! Но меру надо знать, а то это, «чмо подкаблучное вырастет».
— Так, мама! У нас дела! — я её отодвигаю, — Я хочу сдать то, что мне подсунут, и плойти. У меня есть план! Но вы должны мне довелиться! Я сдам!
— Поняла, — серьёзно кивнула она, — Дальше я сама.
Целители заходят обратно. И воспитательница. Но другая. Да, той, оказывается, запрещено покидать комнату до окончания экзамена. Сволочь!
Второй воспитательницей была строгая женщина в очках.
— С Михаэлем всё в порядке? Это хорошо, — закивала она, — У вас не нашли серьёзных повреждений и разрешают самим уйти домой. Следовательно, экзамен вы не сдали. Наши соболезнования.
Ну мать. Давай.
— Вы смеётесь?! Да вы видели, что с ним было?! — повысила мама голос, — У него редкая болезнь! Вы знаете, что у него с организмом?! У него… э-э… да вы такого даже не слышали!
— И если у вашего сына что-то и было, то вы должны предупредить…
— Ничего мы не должны! В правилах об этом ни слова. Зато вот там сказано, что полноценная пересдача доступна в случае неожиданных проблем со здоровьем. А это похоже на проблемы?! — она указала на мою окровавленную одежду.
— Это…
— Мой сыночек… бедный… он ведь так старался, так учился! Да, здоровье у него хиленькое… слабенькое…
Я посмотрел на свои огромные руки и мышцы.
«Какой я бедненький», — вздыхаю, и слеза катится по моей щеке.