Наперегонки со смертью
Шрифт:
– Никак нет, – почему-то, как старшему, ответил Владимир Александрович, вжимая, как от удара, голову в плечи. – Только Алинушку найдите, я вас прошу!
– Найдем... И вот еще что. Про этого парня, Бондаровича, надо забыть. Не было его никогда. Ясно?
– В смысле?
– Ты его никогда не встречал. Понятно?
– Да...
– Ну тогда ты свободен. Машина отвезет тебя домой. И помалкивай. Даже жене ни слова...
Кончались уже третьи сутки их бешеной гонки по
Алина не знала, что ждет ее впереди.
Они проехали уже несколько стран, и теперь впереди открывалось море, голубой каемкой разливаясь по горизонту.
Теперь они неслись по Болгарии, и почему-то одно слово крутилось бесконечно в отупевшей от боли и усталости голове девушки: "Братушки". Да, вокруг были болгары, братушки, но никто не мог помочь ей, прижатой к заблокированной дверце "БМВ" мощной фигурой Хабиба.
Несколько раз в разговорах иранцев прозвучало слово "Варна", и Алина поняла, что за прекрасный город открывает им свою панораму...
На этот раз в отличие от того, московского допроса Банда не нашел в себе сил и терпения, чтобы получить нужную информацию аккуратно и нежно, тратя время на поиски психологических подходов.
Он просто двинул пару раз этому хлюпику так, что его душа рванулась было из бренного тела на свидание к любимому Аллаху и только волею случая вернулась обратно.
И иранец заговорил.
– Да, мы везли девушку. Она ехала от самой Москвы в запломбированной фуре. В том тайнике, который вы нашли. Мы с ней хорошо обращались, клянусь Аллахом! Кормили, поили...
– В запломбированной фуре? Это каким же образом, интересно?
– Мы им с собой еду дали.
– Кому это "им"?
– С ней все время был сторож, Хабиб. Человек-великан. Очень большой и сильный.
– Где она сейчас?
– Я точно не знаю...
– Нет, ты вспомнишь, – Банда снова угрожающе поднял кулак, и иранец заторопился, от волнения проглатывая слова:
– Подождите, не бейте... Вы меня не так поняли. Я знаю, куда ее везут, просто я не знаю, где именно они сейчас; Хайллабу с Хабибом и Исфахаллой забрали ее сразу после Лодзи...
– А как же фура снова оказалась опечатанной?
– Мы купили пломбы... Они повезли ее на юг, в Болгарию, в Варну, чтобы морем вывезти в Турцию.
– Зачем?
– Хайллабу очень злой на ее отца. Он не согласился работать на нашу страну. И Хайллабу решил отомстить, сделать самое ужасное, то, что не сможет выдержать сердце отца.
– Ты наконец скажешь или нет, что они задумали?
– Они продадут ее в публичный дом. Где-нибудь в Турции. В каком-нибудь маленьком городке. Там ее в конце концов замучают, или посадят на иглу, или убьют. А отцу пришлют на память несколько фотографий или видеокассету.
– Сволочи! – Банда вскочил, в ярости собираясь отыграться на этом маленьком иранце, и только благодаря реакции Вострякова, успевшего повиснуть на плечах друга, иранец остался в живых.
– Банда, стой! Этот хрен при чем? Хайллабу будем убивать. Долго, медленно, мучительно. Слышишь, Банда? Успокойся, я тебя прошу. Банда, у нас нет времени, нам надо спасать ее!
– Да, сейчас... – бешено сверкая глазами и с трудом переводя дыхание, Банда постарался взять себя в руки. Наконец ему это удалось, и допрос был продолжен:
– Во сколько вы расстались в Лодзи?
– Сейчас припомню...
– Быстрее!
– Около полудня. Мы там долго стояли. Намаз, омовение... Поели немного...
– Олежка, быстро считай, сколько от Лодзи до Варны!
– Примерно полторы тысячи километров, – через несколько минут доложил Востряков, прикинув приблизительное расстояние по своему атласу автомобильных дорог Европы.
– На чем они?
– "БМВ". Черный. Последней модели, по-моему... – услужливо начал объяснять иранец, но Банда не дослушал:
– Триста восемнадцать "i". Таможенник в Бресте, помнишь, рассказывал о нем.
– Да, – Олег призадумался. – Банда, им почти всю дорогу идти по горам, так что средняя скорость не превысит восьмидесяти километров в час. А значит, в пути они будут практически сутки. А еще намаз какой-нибудь или там еще какая херня...
– А от нас до Варны?
– Примерно столько же, – грустно заключил Востряков, сверившись со своим атласом.
– Вот тебе, Олежка, и ответ. У них полсуток выигрыша. Все. – Банда растерянно посмотрел на друга. – Мы в пролете.
И вдруг что-то изменилось в глазах Вострякова.
Как будто какая-то мысль оживила их, зажгла, и веселые чертики снова запрыгали в них, делая их обладателя вновь похожим на неунывающего весельчака Олежку Вострякова.
– Говоришь, в пролете? Да? Банда, мы выиграли! Мы будем там первыми! Мы опередим их!
– По-моему, ты сошел с ума...
– Банда, да послушай же! Мы будем не в пролете, а в полете!
– На самолете?..
– Именно!
– Это, конечно, позволит нам быть первыми, – ни радости, ни восторга предложение Вострякова у Банды почему-то не вызвало. – Но что дальше? Ты хочешь штурмом брать их машину или катер с голыми руками?
– Банда, что-то я тебя не понимаю...
– Олежка, милый, я хоть и темный, но отлично знаю, что в аэропортах тебя просветят до последней кишки. Это в машине есть тайник. А где ты спрячешь "пушки", когда пойдешь через электромагнитные ворота? Куда ты денешь оружие, когда будут просвечивать твою сумку?
– Банда, ну не говорил ли я, что ты – человек темный и малообразованный.
– Что тебе еще от меня нужно? – устало и безразлично, даже не разозлившись, спросил Сашка. – Иди лучше этого иранца отпусти на все четыре стороны.