Наперекор инстинкту
Шрифт:
— Доктор, Варлес, нужна ваша помощь. Срочно!
Варлес был опытным врачом, поэтому все вопросы он задавал уже на бегу к своему автомобилю. В трубке раздавались его быстрые шаги.
— Давно у нее температура?
— Не знаю, я померил сразу, как проснулся. Это опасно?
— Какой у нее пульс?
— Я не знаю.
— Приложите пальцы к шее, к сонной артерии, засеките минуту и сосчитайте.
Дрейк
— Двести десять. Это нормально?
Глухое ругательство Варлеса подсказало ему, что вряд ли эту ситуацию можно считать нормой.
— Это все поздняя инициация… Слушайте, Дрейк, я приеду быстро. В такое время не должно быть пробок. Сейчас все, что вы можете — протирать ее мокрым полотенцем, что немного облегчит состояние.
— Может быть, — сказал Дрейк, и голос невольно дрогнул, — ей дать что-нибудь жаропонижающее? В аптечке есть…
— Ни в коем случае! — рявкнул Варлес. — Вы не знаете, как на человеческие лекарства отреагирует ее тело, проходящее инициацию. Никакой самодеятельности, Дрейк. Ждите меня, я уже выезжаю.
В телефоне действительно послышался писк сигнализации, затем хлопнула дверь и раздались короткие гудки. Варлес прервал звонок.
Часть 12
Дрейк беспомощно посмотрел на экран телефона и едва удержался от того, чтобы не запустить им в стену. То, что творилось в душе, нельзя было назвать страхом. Скорее первородным, почти мистическим ужасом, с каким, наверное, его предки смотрели на ударившую в дерево молнию и вспыхнувшее вслед за этим пламя, пожирающее все на своем пути. Дрейк прикрыл глаза, призывая свою волчью натуру успокоиться, провел рукой по коротко стриженым волосам и вернулся к Миа. Ее дыхание было тяжелым, прерывистым, а приоткрытые губы сухими и потрескавшимися. Сердце кольнуло сочувствие и чувство вины. Кто знает, не встреться он на пути Миа, возможно, ей не пришлось бы проходить сейчас через инициацию.
Он сделал несколько быстрых шагов по маленькой комнате, как зверь, мечущийся в клетке, а затем опустился на диван и притянул Миа к себе. Он положил ее голову себе на колени и, отбросив с ее лба спутанные, влажные от пота волосы, провел ладонью по ее щеке. Рука замерла. Лицо Миа было слишком бледным, будто обескровленным.
Он плохо знал Миа. Если совсем начистоту, не знал ее вовсе, но чувствовал в ней стержень. Она, определенно, умела, сжав зубы, идти к своей цели — выписка с ее банковского счета говорила именно об этом. Такую целеустремленность Дрейк всегда уважал, потому что и сам отличался изрядным упрямством.
И все же, сейчас, когда Миа лежала на его коленях, как попавший в капкан зверек, он думал не об этом. Почему-то в его памяти снова и снова всплывали ее гневно сверкающие шоколадные глаза, когда она смело выплюнула ему в лицо: «Где одна неловкость, там и вторая». Ему вспомнилось, как она тогда, в лифте, поджала губы, когда сказала, что никогда не убегает от проблем.
Дрейк, как будто вживую, вновь увидел сцену в темном дворе, когда Миа собралась сопротивляться до последнего. За этой храбростью интуитивно угадывалась жизнь, полная испытаний, и это странным образом трогало его сердце. Он никогда не был сентиментален, но эту хрупкую
Трель дверного звонка разнеслась по квартире, когда сведенные от напряжения мышцы стало ломить, а в висках так часто стучало, что казалось еще немного, и он не выдержит — сорвется, разнесет тут все в щепки.
— Почему так долго? — раздраженно спросил он, распахнув дверь и впустив Варлеса внутрь.
Тот проигнорировал вопрос, лишь мельком взглянул исподлобья, словно между делом оценивая его состояние. Видимо, оно ему не понравилось, но Дрейка это не волновало.
Худощавый Варлес был ниже его на две головы и старше почти на десять лет. На его висках уже появились первые залысины, а в уголках вечно прищуренных глаз — первые морщины. Это придавало его неприметной внешности с волосами неопределенного, почти мышиного оттенка какое-то благородство. Как и большинство бет, он обладал качествами, которые Дрейк в своих сотрудниках ценил больше всего: здравомыслие и дотошность.
Правда, доктор Варлес был другом его отца, а не подчиненным, но ситуацию это мало меняло.
— Где она?
В голосе Варлеса звучало спокойствие, чего сейчас так сильно не хватало Дрейку.
— В комнате, — сглотнув, напряженно ответил он.
Варлес кивнул, его светло-серые глаза деловито блеснули, когда он увидел Миа. Во время быстрого осмотра Дрейк места себе не находил.
— Ну что там? — не выдержав, спросил он. Зубы скрипнули — слишком сильно сжал их от напряжения.
Варлес помолчал, а затем неохотно признался:
— Поздняя инициация — это всегда риск. К сожалению, бывают случаи, когда сердце не выдерживает. Видимо, в ней слишком мало волчьей природы. Организм не справляется с такой нагрузкой…
— Хватит, — резко оборвал Дрейк. Сердце ухнуло в пятки, а затем подскочило к горлу. — Что можно сделать?
Варлес снова помолчал, нахмурился и задумчиво куснул губу.
— Как вариант, прямой укол в сердце. Адреналин, смешанный с блокатором, снимет нагрузку, но Дрейк… Это не дает никакой гарантии, только призрачную надежду. К тому же, это попросту опасно. Может последовать мгновенная остановка сердца. Такие действия разрешены только с согласия родственников. Кто из родных готов поручиться?
Вопрос поставил Дрейка в тупик. Он принялся лихорадочно вспоминать детали досье, пока пораженно не выдохнул:
— Только я.
— Простите? — Варлес в удивлении приподнял брови.
— Она сирота, родственников нет. Я, как ее истинная пара, вправе принимать решения, в случае если они касаются угрозы ее жизни. Статья сто двадцать шестая, параграф…
— Можете не тыкать меня носом в закон, — поморщился Варлес и взглянул на Миа. Та, кажется, бледнела все сильней, теперь ее кожа приобрела и вовсе какой-то синеватый оттенок. — Что ж, подпишите документы. Ответственность вы берете на себя.