Наперекор судьбе
Шрифт:
Оксфорд Джей закончил с дипломом высшего второго класса по истории. К этому он отнесся спокойно, со смехом добавляя, что по гребле у него твердый первый класс. Он находился во второй восьмерке гребцов и наверняка попал бы в первую, если бы не подхватил сильнейший грипп и не был вынужден прекратить тренировки. Адель, хихикая, добавляла, что по предмету «девушки» у Джея двойной первый класс.
Девушки обожали Джея. Причиной тому были не только его неотразимая внешность и своеобразное чувство юмора, но и его явная тяга к прекрасному полу. Его интересовали и сами девушки, и особенности женского характера и поведения. Приходя на балы и вечеринки, он часто отказывался от выпивки и танцев, хотя был большой энтузиаст и того и другого, садился в углу
– Он не болтает с ними о разной чепухе, – говорила Адель Венеции, питавшей слабость к Джею. – Никаких разговоров о тряпках, танцах и так далее. Джей говорит с ними не так, как парни обычно говорят с девушками. Спрашивает у них, чем они хотят в жизни заниматься, что думают по тому или иному поводу, собираются ли замуж, хотят ли делать карьеру, или им достаточно семьи и детей. И это его всерьез интересует. Он не лицемерит. И девчонкам это очень нравится.
Девчонкам это действительно очень нравилось. Они не могли противиться Джею. Если бы Джей задался целью вывести формулу успешной сексуальной жизни, то вряд ли смог бы придумать лучший метод. За время учебы в Оксфорде у него было несколько вполне серьезных романов. Он даже подумывал жениться на одной из студенток. В данный момент в его романах наступила пауза. К тому же он не знал, чем хочет дальше заниматься, и в результате сейчас работал в Эшингеме у леди Бекенхем. На ее доме меняли крышу, и леди Бекенхем сказала ему: если он не боится грязной работы и готов работать с полной отдачей, пусть присоединяется к бригаде нанятых ею рабочих.
– Но учти: никакого отлынивания от работы и никаких отлучек в Лондон на балы, пирушки и так далее.
Джей пообещал не отлынивать и в Лондон не сбегать и сказал, что леди Бекенхем не пожалеет, взяв его в работники. Работал он и впрямь на редкость усердно, без поползновений улизнуть в город. Однако Джей и Билли Миллер, с которым они были добрыми друзьями, находили немало развлечений и в окрестностях Эшингема. Они недурно проводили свободное время на танцах и в пивных и даже сделались местными знаменитостями, когда однажды упились так сильно, что заснули прямо в пивной, на полу, пока утром их не растолкали.
– Не знаю, мама. Я и в самом деле не знаю.
Таковы были окончательные слова Джея в разговоре с матерью, когда ММ спросила его насчет устройства на работу в «Литтонс».
– Издательство – это, конечно, здорово, но мне очень нравится что-то делать своими руками. Понимаешь? Но и туда меня тоже тянет. Я про издательство. И мне нравится идея семейной фирмы. Постоянство, преемственность и все такое. Мама, ну дай мне возможность подумать еще немного. Мам, но ведь есть еще время, правда? Я постараюсь не тянуть с решением. К Новому году определюсь. Как тебе это?
– Тетя Селия возлагает на тебя большие надежды, – сказала ММ.
– Знаю, – ответил Джей. – Между нами говоря, это меня и удерживает.
ММ хорошо поняла слова сына. В издательстве фаворитам Селии приходилось нелегко. Достаточно вспомнить Барти и принять во внимание то обстоятельство, что Джайлз у своей матери в фаворитах не числился.
Вторая беременность Хелены была заметно тяжелее первой. К тому же, по мнению Джайлза, и характер у нее тоже стал заметно тяжелее. Хелена сделалась придирчивой, скандальной и постоянно критиковала мужа. Не в силах этого выносить, Джайлз находил любой предлог, чтобы после ужина не оставаться вместе с Хеленой, разумеется, если они были только вдвоем. Если бы не постоянные напоминания себе, что все это связано с тяжело протекающей беременностью, Джайлз не знал, насколько бы его хватило. Нужно еще немного потерпеть. Когда Хелена родит ребенка, ее характер станет прежним, сравнительно легким. А она явно родит мальчика, учитывая размеры ее живота и то, что второй ребенок ведет себя там куда активнее Мэри.
Самовнушение помогало, но мало. Джайлз чувствовал себя одинаково некомпетентным что дома, что на работе. И здесь, и там его унижали. Прямо или косвенно – значения не имело. Все это действовало на него очень угнетающе.
Даже скорое наступление Нового года, с которым Джайлз всегда связывал свои странные, почти детские надежды, на этот раз не поднимало ему настроения.
– С Новым годом, Барти. Ты потрясающе выглядишь. Как здорово, что ты приехала к нам.
– И я рада, что приехала к вам. Спасибо.
– Не возражаешь, если я тебя поцелую? Что-то захотелось тебя поцеловать.
– Не возражаю.
Кайла она находила симпатичным, но в нем не было опасной мужской привлекательности. Он был не ее типом мужчины. Слишком непринужденным, больше бравшим своим внешним обаянием.
– Он не всегда был таким, – сказала Фелисити, когда у них с Барти однажды зашел разговор о Кайле. – Пугливый ребенок, потом неуклюжий подросток. Да ты, наверное, и сама его помнишь. А затем – тут нужно сказать огромное спасибо Оливеру – Кайл понял, чем хочет заниматься. Правда, мы думали, что он вольется в семейный бизнес, но, как видишь, ошиблись. Остальное ты знаешь. Оливер ввел его в издательский мир, дал первую работу. И представляешь, у него сразу все начало получаться. Нам оставалось лишь наблюдать, как он меняется, познает сам себя. Мы и не заметили, как он стал крайне уверенным в себе, обаятельным парнем. Но если кого и благодарить за это, так, конечно же, Оливера.
Чувствовалось, Фелисити просто обожает Оливера. Она всегда говорила, насколько он добр, очарователен, умен и насколько с ним интересно. Барти часто думала, а как бы она сама отнеслась к антисоциальному, на редкость бестолковому и до скандального упрямому существу, с которым им всем приходилось жить и работать.
Конечно, в обаянии Уолу не откажешь, как и во многих других качествах. Она и сама обожала его, но порою с ним бывало необычайно тяжело.
Новый год Барти встречала на благотворительном балу в отеле «Плаза». Она никогда не любила шумные сборища, но здешнее торжество ей понравилось. Почему – Барти и сама не знала. Она даже согласилась на уговоры Мод и купила себе новое платье, превосходящее по элегантности все ее прежние наряды: из черного крепа, облегающее, с длинным рукавом, но соблазнительно обнаженными плечами. Платье великолепно подчеркивало длинную шею Барти и вообще всю ее фигуру. На Рождество Роберт подарил ей хрустальный кулон, оправленный в золото. Сегодня Барти решилась в первый раз надеть подарок.
– Длина цепочки как раз такая, какая нужно, – со смехом прокомментировал Джейми. – Кулон висит над самой твоей грудью. Так что тебя можно вовсю разглядывать, делая вид, будто смотришь на кулон.
Джейми быстро стал ей старшим братом. Барти его просто обожала. Для новогоднего торжества она даже согласилась сделать прическу.
– Я знаю: ты не любишь парикмахерских, но сегодня без этого никак. Особенно с таким платьем, – сказала Мод.
Она повезла Барти к своей парикмахерше, и та превратила волосы мисс Миллер во множество мелких локонов, украсив их крошечными бриллиантовыми цветами.
– Ты на себя не похожа, – с восторгом заявила Мод.
Разговор происходил в гостиной их дома, где перед поездкой на бал они решили проводить шампанским старый год и выпить за новый. Роберт и Джейми смотрели на Барти и улыбались.
– Теперь у тебя совсем другой вид, – продолжала восторгаться Мод.
– Не говори так, – насторожилась Барти. – Не люблю быть непохожей на себя.
– Не волнуйся, – успокоил ее Роберт. – Ты осталась сама собой. Но эта прическа сделала тебя потрясающе красивой… Что ж, за старый год мы выпили. Теперь давайте выпьем за новый. Надеюсь, он будет хорошим. Чувствую, страна возрождается. И не только чувствую. Я это знаю. Рузвельт уже сделал немало чудес и сделает еще. Думаю, нам стоит выпить не только за новый год, но и за нашего президента.