Наперекор судьбе
Шрифт:
Барти показалось, что прошло уже достаточно времени. Она решила уйти. Нет, ей не хотелось уходить. Просто она чувствовала, что это нужно сделать. Ее спутник сразу уловил ее замешательство. Он посмотрел на нее:
– Что-то случилось?
– Нет, – поспешно возразила она. – Вовсе ничего. Просто я подумала, что мне нужно…
– Нужно что? – поинтересовался он. Его глаза скользили по ней медленно и сосредоточенно, словно он нашел интересный объект, который старался рассмотреть во всех подробностях. – Если
– Вы так считаете? – спросила Барти, понимая, что задает глупый вопрос.
– Да, – ответил незнакомец, серьезно глядя на нее. – Вам стало жарко.
Он не ошибся. Ей действительно стало жарко. Она почти пылала.
– Пойдемте выпьем чего-нибудь прохладного. И поговорим немного.
– Мне действительно нужно… – начала Барти и вновь умолкла.
– Если вы говорите про тех, с кем пришли, сомневаюсь, что вам стоит к ним возвращаться. Я смотрел, как вы танцевали до меня.
– Вы смотрели?
– Да. Смотрел и сделал два вывода. Первое: вы танцевали на редкость хорошо. Второе: ваш партнер вас не заслуживал. Вдобавок мне известно, что он помолвлен с другой девушкой. С маленькой дурочкой, которая чуть не устроила вам скандал при всех. Она явно ревнует вас к своему жениху. Что ж, не без причины. Вы, насколько могу судить, очень нравитесь мистеру Бруеру. Так и должно быть. Хотите шампанского?
– Нет. Лучше воды, – ответила Барти. – Я и так выпила слишком много шампанского.
– Весьма необычно слышать от девушки, что она знает меру в шампанском, – заметил незнакомец. – В таком случае мы оба будем пить воду.
– Вам это необязательно, – возразила Барти. – Я не хочу портить вам удовольствие.
– Какие удивительные слова вы сейчас сказали. Разве для меня может быть большее удовольствие, чем общение с вами? И разве может вино его усилить? Я вообще не считаю выпивку удовольствием. Несколько рюмок, и вот уже во рту все немеет. Вы не находите? Потом и другие ощущения начинают притупляться. Выпивка – неудачная затея. Особенно сейчас. А как вы насчет лимонада, который вкуснее воды?
– Нет. Я хочу просто воды, – сказала Барти.
– Я тоже. Вот еще одна наша общая черта.
– Еще одна? – удивилась Барти. – А какая первая?
– Вообще-то, их несколько. – Незнакомец снова оглядел ее с головы до ног. Он умел потрясающе улыбаться, но, как подметила Барти, улыбался не слишком часто. – Да, их несколько. Не сомневаюсь, отыщутся и другие. Мы оба великолепно танцуем. Мы заинтригованы друг другом. Мы оба высокого роста. Мне нравятся высокие девушки… Воды со льдом, – сказал он официанту. – Большой кувшин. – Он усадил Барти на стул и сел рядом. – Сигарету? – спросил он, вытаскивая серебряный портсигар.
– Я не курю, – покачала головой Барти.
– Я тоже.
– Но носите с собой портсигар.
– Конечно. На всякий случай. Расскажите мне о себе. Если не ошибаюсь, вы англичанка?
– Да.
– И надолго к нам?
– Где-то на год.
– На год! А что привело вас сюда? Просто любовь к нашему городу или что-то более серьезное?
– Нью-Йорк я действительно люблю. Даже обожаю. Сама не знаю почему, но…
– Но он подходит вам для жизни, – закончил за нее незнакомец. – Потому и обожаете. В вас есть… оригинальность. Вас невозможно подогнать под какую-либо категорию. Нью-Йорк любит таких людей.
Барти ограничилась восклицанием, сожалея, что не может сказать в ответ что-нибудь столь же остроумное.
– А где вы живете?
– Снимаю небольшую квартиру… апартамент… в Грамерси-Парк.
– Так. Теперь понятно, – произнес он, откидываясь на спинку стула и глядя на Барти с исключительным удовлетворением. – Я был прав. Вы полностью непредсказуемы. Кто бы мог подумать, что такая шикарная, красивая, изысканная девушка, каковой вы, несомненно, являетесь, живет в Грамерси-Парк? Но почему в этом месте?
– А мне там нравится, – со смехом ответила Барти. К ней возвращалось ее самообладание. – По-моему, чудесное место.
– Что чудесного вы там находите? Этот квартал стремительно выходит из моды. Когда-то там жили Рузвельты и представители литературной элиты – Эдит Уортон, например. Но сейчас Грамерси-Парк все сильнее рискует стать местом трущоб.
– Наверное, потому мне там и нравится, – сказала Барти. – Там такие симпатичные дома, такие милые узкие улочки и…
– А вам никто не рассказывал про «тихий бар» [47] в Грамерси-Парке?
– Нет.
– Забавная история. Сейчас на углу Ирвинг-плейс и Семнадцатой улицы находится закусочная «Таверна Пита». А раньше там был цветочный магазин. Торговый зал, как положено. За ним – ледник с отдельным входом, а за ледником – «тихий бар». До чего же местные политики любили этот цветочный магазин… Кстати, я только сейчас сообразил, что даже не спросил, как вас зовут. Разрешите узнать?
– Барти. Барти Миллер.
– Барти. Какое удивительное имя. Раньше не слышал. Это типично английское имя?
– Это скорее прозвище, – ответила Барти. – Когда я родилась, мой маленький братишка не мог выговорить Барбара. Так я и стала Барти.
– И родились вы в каком-нибудь необычайно знаменитом и важном английском семействе. Так, мисс Миллер? Возможно, вы даже принадлежите к знатному роду и слово «леди» перед вашим именем пишут с большой буквы.
– Нет, – сказала Барти. – Ничего подобного. Я родилась в очень простой семье.
– Судя по вашей речи, я бы не сказал, что вы родились в очень простой семье. Ваша речь слишком правильная.