Наперекор судьбе
Шрифт:
— Чтобы не вырывать с корнем, — тихо обронила Фиона. — Так иногда ощущают себя люди, которых вынудили покинуть места, которые они очень любили… — Она замолчала, неожиданно осознав, что коснулась струны, глубоко задевшей его, но он, казалось, не обратил на это внимания.
— Моя мать была из тех, кто имел огромное влияние на других, — сказал он. — Ее любили и уважали повсюду, где она бывала. Она с достоинством несла груз одиночества после того, как умер мой отец, и я только теперь начинаю это ценить.
Острое
— Я рад, что мы снова встретились, — сказал Айэн. — Я много о вас думал после нашего вчерашнего столкновения — думал, что я мог бы вести себя повежливее, чтобы вы не получили плохого представления о Триморе.
— О, вы ошибаетесь, — заверила она его. — Мне нравится Тримор! По-моему, я полюбила его с того момента, как впервые увидела вон с того холма!
Его лицо стало жестким, оно снова потемнело от каких-то мрачных мыслей.
— Мне хотелось бы показать вам Тримор во всей его красе, — загадочно произнес он. — Думаю, вы смогли бы понять, что я теперь чувствую.
— Так почему бы вам этого не сделать? — Ее голос дрогнул от предвкушения радости. — Я пробуду здесь долго, мы приехали в Тримор не просто на время каникул, к тому же вы живете не так далеко от меня, чтобы мы не могли встретиться вновь. — Она протянула ему руку. — Меня зовут Фиона Давиот, и мы с отцом и братом поселились в «Лодже».
Радостная, словно жаждущий любви ребенок, она ждала его ответа, ее глаза сверкали как драгоценные камни, губы слегка приоткрылись, щеки порозовели; но на его губах постепенно улыбка потухла, рот сжался в жесткую, почти безжалостную линию. Фиона восприняла это как неожиданный удар и даже слегка попятилась назад, словно опасалась, что он причинит ей боль.
— Сомневаюсь, что мы встретимся снова, — резко произнес он. — Ваш мир и мой разнесены по разным полюсам. — С этими словами он оставил ее и принялся взбираться вверх по склону, пока не исчез из вида.
Фиона в полной растерянности смотрела ему вслед, переживая в душе крушение всех своих надежд.
Почему никто не хочет быть приветливым с новыми обитателями «Тримор-Лодж»? Откуда эта почти болезненная преданность прежним владельцам «Тримора», которую, похоже, проявляет вся деревня, закрыв перед ними двери и почти не оставив им шанса расположить к себе?
Это было несправедливо и нечестно, но в глубине души Фиона понимала, что самую большую боль ей нанес холодный взгляд его серых глаз и последние слова о том, что их миры разнесены по разным полюсам.
Глава 3
Все следующее утро ушло у Фионы на распаковку багажа, прибывшего поездом и доставленного местной службой доставки, и вскоре ей стало ясно, что ей нечего рассчитывать на помощь, пока не будет найдена лодка.
— Мы собираемся встретиться с одним человеком из соседней деревни, который полагает, что в Маллэйге может найтись подходящая, — доверительно сообщил ей брат, когда она убирала остатки ленча со стола. — Если ты едешь с нами, поторопись. Па уже ушел за машиной.
— Лучше я останусь дома, — решила Фиона. — Я не готова, и потом, начальница почты может позвонить насчет прислуги.
— Мы ненадолго. — Алану не терпелось отправиться в путь. — Надеюсь, что эта лодка нам наконец-то подойдет!
Отец заверил ее, что они вернутся к чаю, но было уже четыре часа, а они и не думали возвращаться. С почты не звонили, и Фиона уже начала беспокоиться и пожалела, что не поехала с ними в Маллэйг, поскольку теперь ей стало ясно, что поиски лодки завели отца с братом еще миль на шестьдесят дальше.
Стоял чудесный день, ярко светило солнце, красящее облака янтарным цветом, и Фиона, повинуясь внезапному порыву, направилась в сад, а через него дальше, туда, где начиналась поросшая вереском пустошь. Ярко-фиолетовый ковер из вереска, разросшегося по всему склону, манил к себе, и она стала взбираться вверх, пока не оказалась высоко, откуда ее взгляду открылась вся панорама узкой долины внизу.
Ей был виден «Лодж», взгромоздившийся на горном выступе, и лодочный домик у озера, крыши первых деревенских домов и высокий серый шпиль старой церкви. Она пристально вглядывалась во все это, такое далекое от того места, где она стояла, затем двинулась дальше, приближаясь к серой ферме и надеясь, что ухабистая проселочная дорога, идущая через заброшенный двор, непременно выведет ее на большую дорогу, по которой она сможет вернуться домой.
Приближаясь к ферме, Фиона отдавала себе отчет, что так далеко ее завело желание получше рассмотреть «Гер». Однако на близком расстоянии он ее разочаровал, ибо выглядел еще более заброшенным, чем это казалось из окна «Лоджа». Нетрудно было представить, как зимой, когда дует северный ветер и воет снежная вьюга, этот дом стоит совершенно отрезанным от мира. К тому же он сильно врос в землю и был окружен каменной оградой, почти не оставляющей места для сада, хотя на такой высоте вряд ли могли цвести цветы.
У ворот ее заливистым лаем встретили две собаки — поджарые шотландские колли, мгновенно отрезавшие ей путь к отступлению.
Было бы полным безумием пытаться идти дальше, однако назад пути тоже не было. Фиона в растерянности остановилась, надеясь, что хозяин фермы придет ей на помощь, когда услышит собачий лай. И действительно, сзади, откуда она менее всего ожидала, вскоре послышался голос, позвавший собак на кельтском языке. Обернувшись, она лицом к лицу столкнулась со своим вчерашним знакомым.