Написано кровью моего сердца. Книга 1. Перипетии судьбы
Шрифт:
Горшок она оставила на полу у кровати. Джейми заметил белую надпись на дне. Он прищурился, чтобы разобрать при тусклом свете буквы, и улыбнулся. Вокруг пчелки, озорно подмигивающей из горшка, вилась латинская надпись: Iam apis potanda fineo ne.
Такие штуки он встречал и прежде: в эдинбургском борделе, где он когда-то снимал комнату, было полным-полно посуды с подобными каламбурами на псевдолатыни. Иногда откровенно вульгарными, иногда, как здесь, вполне удачными.
Если читать по-латыни, звучит как бред: «Не
Джейми задумчиво уставился на миссис Хардман. Вряд ли надпись – ее рук дело. Скорее всего, ее супруг был человеком образованным… Причем, судя по нищете в доме, именно что «был»… Джейми мысленно перекрестился.
Проснувшийся младенец возился в колыбели, попискивая, словно новорожденный лисенок. Миссис Хардман взяла его на руки, ногой подтянув потертый стульчик для кормления. Положив на минутку ребенка на кровать рядом с Джейми, она расстегнула лиф, свободной рукой подхватив при этом яблоко, которое случайно столкнула локтем со стола одна из старших девочек.
Ребенок жадно чмокал губами, изголодавшись не меньше сестер.
– Я так понимаю, это маленькая Честити? – спросил Джейми.
– Откуда вы знаете, как ее зовут?! – поразилась миссис Хардман.
Джейми взглянул на Пруденс и Пейшенс – Благоразумие и Терпение, – которые жадно набивали рты мясом.
– Ну, девочек по имени Трезвость и Стойкость я прежде не встречал, остается только Целомудрие, – негромко ответил он. – Пеленки совсем промокли, у вас есть чистые?
У очага сушились две изношенные тряпицы. Женщина сняла одну и, повернувшись, обнаружила, что Джейми уже распутал отсыревший подгузник, как называла эти штуки Клэр, и, придерживая ребенка за ножки, вытирает младенческую попку.
– Как вижу, у вас есть дети…
Миссис Хардман удивленно приподняла бровь. Кивнув, она забрала грязную пеленку и бросила ее в ведро с водой и уксусом, стоявшее в дальнем углу.
– Уже внуки.
Джейми пошевелил пальцами перед носом крошки Честити. Та скосила глаза и восторженно засучила ножками.
– Не говоря уж о шести племянниках и племянницах.
Как там поживают Джем и Мэнди? И не задыхается ли бедняжка Анри-Кристиан? Джейми пощекотал розовую гладкую пяточку, вспоминая на удивление красивые голубоватые пальчики Мэнди: длинные, как у лягушки.
– Вся в тебя, – сказала тогда Клэр, щекоча Мэнди другую ножку. И вдруг большой пальчик у внучки подогнулся. Как же Клэр это называла?..
Он попробовал сам сейчас провернуть этот трюк – и чуть не захлебнулся от восторга, когда пальчик Честити тоже дернулся от щекотки.
– Бабинского, – сообщил он миссис Хардман, вспомнив наконец странное имя. – Рефлекс Бабинского – вот как называется, если у ребенка подгибается пальчик.
Миссис Хардман удивилась – и еще больше, когда он ловко спеленал малышку и закутал ее в одеяльце. Женщина взяла ребенка и с непередаваемым выражением лица села на стул, прикрывшись шалью. Джейми, будучи неспособен отвернуться, зажмурил глаза, чтобы ее не смущать.
Глава 11
Помните Паоли!
Было непросто утирать с лица пот связанными руками. И совсем уж невозможно – уберечь от соли раненый глаз, распухший и несмыкающийся. Пот непрерывной струйкой бежал по щеке и капал с подбородка. Заморгав, чтобы хоть на секунду вернуть ясность зрения, Джон Грей не заметил низкую ветку посреди тропинки, стукнулся об нее лбом и упал.
Шедшие следом остановились, недовольно забурчав и забряцав оружием. Грея подхватили и грубым рывком подняли на ноги, однако высокий костлявый солдат, чьим заботам поручили пленника, лишь негромко сказал: «Осторожней, милорд» – и легонько толкнул в спину вместо того, чтобы дать хорошего пинка.
Воодушевленный столь добрым поведением, Грей поблагодарил мужчину и спросил его имя.
– Мое? – удивился тот. – Ох… Бампо. Нэтти Бампо. – И спустя миг добавил: – Хотя все зовут меня Ястребиный Глаз.
– Неудивительно, – вполголоса заметил Грей и, поклонившись на ходу, кивком указал на длинный мушкет, висевший у мужчины за спиной. – Рад знакомству, сэр. Как понимаю, это потому, что вы отличный стрелок?
– А вы, ваша светлость, сообразительный, – насмешливо протянул Бампо. – А что? Пострелять хотите?.. Или подстрелить кого?
– У меня целый список, – сообщил Грей. – Обязательно к вам обращусь, как только его допишу.
Он скорее почувствовал, чем услышал, как Бампо беззвучно хохочет.
– Позвольте-ка угадаю, первым в вашем списке числится тот верзила шотландец, который вам в глаз засветил?
– Да, его имя в верхних строках.
Вообще-то Грей еще не определился, кого прикончить первым: Джейми Фрэзера или своего чертова братца. Скорее всего, Хэла. Будет весело, если из-за брата его, собственно, и расстреляют. Хотя его похитители вроде как предпочитают пленников вешать…
Это напомнило о том разговоре, который Грей слышал, прежде чем они свернули в лес, на оленью тропу, заросшую терновником и кишащую клещами и кусачими мухами размером с ноготь большого пальца.
– Мистер Бампо, а вы, случаем, не знаете, что такое или кто этот самый Паоли? – вежливо спросил он, носком сапога отшвыривая с тропинки еловую шишку.
– Вы не знаете про Паоли?! – пораженно воскликнул мужчина. – Вы что, в Америку вчера приехали?
– Можно и так сказать, – сдержанно ответил Грей.
– А. – Бампо задумался, приноравливаясь к более короткому шагу Грея. – Хотя, если по правде, про ту битву и впрямь мало кто слыхал. Генерал-майор Грей – поговаривают, ваш родич – со своим отрядом как-то ночью пробрался в лагерь генерала Уэйна. Грей не хотел выдать себя случайной вспышкой от кремня, поэтому велел орудовать одними лишь штыками. Человек сто зарезали прямиком в постелях, точно свиней!
– В самом деле?.. – Грей попытался припомнить, в какой из недавних битв были такие потери, но не смог. – А при чем тут Паоли?