Наполеон и его женщины
Шрифт:
«Солдаты! Вы раздеты и разуты, вы голодны, страна многое вам должна, но дать ничего не может. Ваше терпение и смелость, которые вы проявляете в этих скалах, достойны восхищения, но не приносят вам никакой славы. Я поведу вас на самые плодородные в мире равнины. Богатые провинции, большие города будут в вашей власти. Впереди вас ждут богатство, честь и слава!»
Орда рукоплескала ему:
– Вот это – командир! – восклицали солдаты. – Он знает, чего хочет!
А у этого молодого генерала, создававшего самую необычную армию всех времен, в голове была одна лишь мысль о жене. Он ежесекундно бросался то к стволу поваленного дерева, то к барабану, а то и к какому-нибудь камню с ровной поверхностью для того, чтобы написать полное страсти письмо и немедля с нарочным отослать его в Париж…
Вечерами на бивуаках солдаты старались поменьше шуметь, полагая, что их командующий занят разработкой планов предстоявших сражений. Они были бы очень удивлены, узнав, что в этот момент их главнокомандующий думает о сладостном теле Жозефины. И стали бы меньше переживать, видя насупленные брови Бонапарта, если бы смогли догадаться, что суровый вид его был вызван вовсе не подготовкой к очередной кровавой схватке с неприятелем, а всего лишь поиском слов для написания полного ревности письма.
Да, маленький корсиканец ужасно страдал, представляя жизнь Жозефины в столице в окружении друзей, смазливых, представительных и любезных мужчин. 7 апреля он написал из Альбенга (стиль и орфография сохранены):
«Получил письмо, которое ты прекратила писать для того, чтобы, как ты говоришь поехать за город. И после этого ты говоришь, что ревнуешь меня который здесь завален делами и подавлен усталостью. Правда то, что я страдаю. Веною (весной) за городом очень красиво, а потом там безусловна был какой-нибудь девятнадцатилетний любовник».
Про этого «девятнадцатилетнего любовника» Бонапарт выдумал, даже и не подозревая того, что действительность намного превосходила его воображение…
Ибо Жозефина продолжала развлекаться точно так же, как в былые времена, и принимать в своей спальне столько мужчин, сколько того требовал ее темперамент…
Стараясь поскорее закончить войну, чтобы вновь быть с женой, Бонапарт набросился на австрийцев с такой решимостью, которая их просто ошеломила. За пятьдесят дней, одержав над противником шесть побед, он захватил двадцать одно вражеское знамя, похитил сто картин у папы римского, двадцать у герцога Пармского, тридцать у герцога Моденского, присвоил пятнадцать миллионов, разграбил библиотеки, опустошил музеи. За этим последовало подписание перемирия с Пьемонтом.
Гордый своими успехами, он решил продемонстрировать Жозефине все свое могущество и стал настойчиво приглашать ее приехать к нему в Италию.
Но молодая креолка не имела ни малейшего желания менять сладкую жизнь в Париже в атмосфере праздника и преклонения на неустроенную, полную неудобств походную жизнь. Кроме того, ее последний любовник Ипполит Шарль, красивый гусарский корнет, доставлял ей столько наслаждений, что она и мысли не допускала с ним расстаться…
Давайте послушаем Мармона:
«Генерал Бонапарт постоянно думал о своей жене. Он страстно желал ее и с нетерпением ожидал ее приезда… Он часто говорил мне о ней и о своей любви с таким воодушевлением, которое свойственно только очень молодым людям. Постоянное откладывание ее отъезда очень огорчало его, и у него случались приступы ревности. Кроме того, проявилось что-то вроде предрасположенности к суеверию, столь свойственному его натуре. Как-то раз стекло на портрете Жозефины, который он постоянно носил при себе, случайно треснуло. Он ужасно побледнел и прошептал: “Жена моя либо больна, либо изменяет мне”»37.
Но мы-то знаем, что она не болела!..
В конце мая Бонапарт отправил Мюрата в Париж с письмом, в котором умолял жену ускорить отъезд. Результат был совсем неожиданным: Жозефина стала любовницей Мюрата…38
Именно тогда, чтобы остаться в Париже, Жозефина распространила слух о том, что ждет ребенка. Мюрату было поручено сообщить эту новость Бонапарту. Тот обезумел от радости и, потрясенный и смущенный, схватился за перо:
«Так, значит, ты и впрямь беременна? Мне написал об этом Мюрат; но он сообщил мне также, что ты плохо переносишь это, и дал понять, что было бы неосторожным заставлять тебя совершать столь длительную поездку.
Значит, мне придется еще несколько месяцев быть вдали от всего, что я люблю. Возможно ли, что я лишен счастья видеть тебя с животиком? Ты, должно быть, забавно выглядишь.
Ты пишешь мне, что сильно изменилась. Письмо твое короткое, грустное и написано дрожащей рукой.
Что с тобой, обожаемый дружок? Я полагал, что я очень ревнив, но, клянусь тебе, ничего подобного. Чем оставлять тебя в меланхолии, я уж лучше сам найду тебе любовника…»
Бедняга! В этом деле Жозефина в услугах мужа вовсе не нуждалась… Она прекрасно управлялась сама.
В июне, устав ждать, надеяться и отчаиваться, Бонапарт отправил Жозефине это горькое письмо, которое мы приводим со всеми особенностями его стиля и орфографии:
«Жизнь моя это вечный кошмар. Мрачное предчувствие мишает мне дышать…
Ты больна, ты любишь меня, я огорчил тебя, ты беременна, а я тебя не увижу. Эта мысль мучит меня. Я был так ниправ по отношению к тебе, что не заню как это исправить.
Я обвиняю тебя в том, что ты остаешься в Париже, а ты в это время нездорова. Прости меня, дружочек. Лубовь которую ты мне внушаишь атняла у меня Разум: я его никогда не верну назад. Ат этой болезни лекарства нет.
Мои предчувствия так мрачны, что я бы ограничился тему чтобы увидеть тебя, прижать к сердцу и умереть вместе с тобой…
Что касается меня то я не знал ни утешения, ни отдыха, ни надежды до того (…) как в длинном письме ты обяснила мне про твою болезнь…