Наполеон и Гитлер
Шрифт:
В течение 1811 года Наполеон подтягивал все больше и больше войск в Северную Германию и Великое княжество Варшавское. Они концентрировались у самых русских границ. Хотя Наполеон и отвергал предостережения Фуше с видимым раздражением, иногда он реально смотрел на вещи. Позже он говорил, что не хотел войны с Россией: «Так же, как и все, я знал, что Испания — это раковая опухоль, которую следовало вылечить прежде, чем начинать эту ужасную войну, первая битва которой должна была состояться в пятистах лигах от моих границ... Я был бы дураком, если бы начал войну 1812 года, чтобы получить то, чего мог добиться при помощи мирных переговоров». Он обещал Фуше, что Испания падет сразу же, как только Британия утратит влияние в Санкт-Петербурге, а графу Нарбоннскому он говорил, что один сильный удар в сердце Российской империи отдаст «эту слепую апатичную массу» в
Император назначил августейшим особам встречу в Дрездене весной 1812 года. Среди прибывших туда были австрийский император, короли Пруссии, Баварии и Саксонии вместе с вассалами рангом пониже. Это был пик славы Наполеона. Однако только король Саксонии был по-настоящему лоялен. Обозреватели в Дрездене отмечали скрытое недовольство общества явным иностранным вмешательством в дела всех государств, а большинство немцев с трудом выносили вид французских войск. И все же, несмотря на триумф, Франции, русские не желали подчиняться.
Некоторые высшие прусские офицеры не могли перенести союз своего короля с Наполеоном против русских — их бывших союзников. Тридцать из них подали в отставку и поступили на службу к царю. Среди них был и майор фон Клаузевиц, чье новое начальство немедленно нашло ему должность в штабе.
Еще до начала Русской кампании Наполеона оставили два важнейших союзника. Турция, серьезно озабоченная предложением Наполеона отдать России Молдавию и Валахию, заключила с царем мир в Бухаресте 28 мая, в результате чего большое количество русских войск высвободилось для противостояния Франции. Еще хуже было предательство маршала Бернадота, который был назначен кронпринцем Швеции. Шведы отдали Финляндию России, своему традиционному врагу только в 1809 году, тогда как французы вошли в шведскую Померанию в 1811 году, чтобы усилить блокаду. Император рассчитывал, что кронпринц, в надежде вернуть Финляндию, Эстонию и Померанию, будет готов атаковать Россию с севера и оккупировать Санкт-Петербург. Однако Бернадот, сочетавший в себе изощренную хитрость и непомерные амбиции, не только никогда не любил Наполеона, но и, подобно Фуше и Талейрану, предвидел его крах. В Бухаресте, где он был официальным арбитром между Россией и Турцией, он достиг понимания с русскими и англичанами, которые согласились дать ему Норвегию взамен Финляндии. В августе Бернадот встретился с царем под Або в Финляндии, достигнув соглашения, что в случае необходимости трехтысячный отряд русских, направленный, чтобы помочь ему покорить Норвегию, вернется на выручку русскому генералу Витгенштейну. В результате Санкт-Петербург был спасен; Наполеон впоследствии клялся, что Петербург можно было захватить при помощи одного шведского кавалерийского отряда.
«Великая армия», собранная в Германии, насчитывала приблизительно 675 тысяч человек. Только треть ее были французы. 50 тысяч прибыли из Итальянского королевства, 30 тысяч из Неаполя, более 150 тысяч из Рейнского союза, 60 тысяч из Великого княжества Варшавского, 30 тысяч из Австрии. Там были шведы, датчане, хорваты и даже португальцы с испанцами. (Последних пришлось разоружить, поскольку они начали убивать своих французских офицеров). Всю эту армию сопровождали 150 тысяч лошадей, включая кавалерийских, 30 тысяч фургонов в 1200 пушек. Однако, когда 24 июня Наполеон пересек Неман, с ним было всего лишь 250 тысяч человек. Он наступал фронтом шириной в 50 миль. Австрийские войска находились на юго-востоке, где он не мог осуществлять над ними должный контроль. Вторжение осуществлялось тремя армейскими группировками. Одной командовал сам император, другой Евгений Богарне (сын Жозефины), а третьей Жером Бонапарт под наблюдением маршала Даву.
Наполеон слишком долго оставался в Дрездене, надеясь на то, что царь Александр будет напуган новостями о его «дрезденском спектакле». Он усугубил положение, проведя почти три недели в Вильно — русские разрушили там свои продовольственные склады, и он хотел восстановить их.
Царская армия была гораздо слабее и насчитывала не более 200 тысяч человек, разделенных на две группировки под командованием военачальников, едва ли сделанных из того же теста, что и наполеоновские маршалы. Барклай де Толли, защищавший дорогу на Санкт-Петербург, был слишком осторожен; князь Багратион, оборонявший московское направление, слишком задирист. Кутузов, которого вскоре назначат главнокомандующим, был еще более робок, чем Барклай, и слишком стар для этой роли в свои шестьдесят восемь. С Кутузовым был Карл фон Клаузевиц.
Было чрезвычайно жаркое лето, и многие солдаты обеих армий теряли от жары сознание. Клаузевиц говорил, что воды было так мало, что в течение недели он не мог умыться, а пить ему часто приходилось из каких-то грязных луж. Через две недели из-за болезней, голода и отсутствия корма для лошадей армия Наполеона сократилась до 182 тысяч человек .
Поляки были уверены, что он собирается реставрировать их Королевство, пока он не сказал варшавской делегации, что хотя он и восхищен их патриотизмом, но уже пообещал Австрии оккупацию Галиции. Меньше всего он хотел национального подъема Польши. Когда это стало ясно, огромное число поляков, готовых пожертвовать для него всем, остались сидеть по домам.
После стычки с Даву Багратион объединился с Барклаем для зашиты Смоленска. Смоленск пал 17 августа — подожженный русскими, которые, отступая к Москве, ничего не оставляли после себя. Опасаясь за столицу, царь заменил Барклая Кутузовым, приказав ему держаться любой ценой. Кутузов занял сильную позицию у Бородино на Москве-реке, где была установлена укрепленная батарея с мощными редутами на обоих флангах. К этому моменту войско императора сократилось до 133 тысяч человек, тогда как у русских было 120 тысяч. У обеих армий было приблизительно по 500 пушек.
В 4 часа утра 7 сентября французы атаковали по всему фронту. Это было жестокое сражение, которое длилось 12 часов. Наполеон назвал его «самой ужасной из моих битв». Русские были выбиты со своих позиций серией отчаянных ударов, нанесенных Мюратом, Неем и Евгением Богарне, фланг их был разбит железным Даву. Однако в 16 часов они еще удерживали часть своих позиций. Император мог бы разбить их, если бы пустил в дело старую гвардию, но он держал ее для экстренных случаев. К этому моменту Наполеон потерял 30 тысяч человек, включая 40 генералов. Возобнови он атаку — еще большее количество его солдат погибло бы от рук русских, чью храбрость к тому времени он уже мог оценить. По мнению Клаузевица, его победа была неполной, но он не мог позволить себе дальнейшие людские потери. Путь к его главной цели — Москве — был открыт. Он позволил русским отступить, не преследуя их. Они потеряли 50 тысяч человек, среди которых был и Багратион.
14 сентября «Великая армия» вошла в Москву. Опять начались ночные пожары, организованные, по-видимому, по приказу губернатора, и за несколько дней четыре пятых города сгорело дотла. Большая часть населения была эвакуирована. Наполеон обосновался в Кремле, ожидая, что потерявший столицу царь попросит пощады. Александр просто переехал в другую свою столицу — Санкт-Петербург, бывшую в безопасности благодаря союзу со Швецией, и стал ждать зимы.
13 октября ударил первый мороз. Неделей позже император покинул Москву с армией в 80 тысяч человек.
24 октября Кутузов попытался преградить ему путь у Малоярославца, в 70 милях от Москвы, но это ему не удалось. Наполеон отступал тем же путем, которым пришел; это было бегство, но в его обозе на первое время хватало провианта. Надежды на пополнение в Смоленске запасов провианта и обмундирования не оправдались из-за некомпетентности администрации. Кошмарный марш должен был продолжаться. Не переставая валил снег, а температура безжалостно падала. Холод не только убил бесчисленное количество солдат, но и уничтожил всю растительность, оставив лошадей без корма, в результате чего начался их падеж. Фургоны приходилось бросать со всем содержимым. Кутузов окружил Даву у Красного, и пришлось послать ему на выручку императорскую гвардию. (Русский герой-партизан Давыдов так описал это: «... Гвардия с Наполеоном прошла посреди толпы казаков наших, как стопушечный корабль перед рыбачьими лодками» [39] ).
39
Е. В. Тарле. Наполеон. Минск, 1993, с. 293. (Прим. пер.)