Наполеон и Гитлер
Шрифт:
Имперская Франция была не в меньшей степени полицейским государством, чем нацистская Германия. Название и сюжет романа Бальзака «Темное дело» напоминают о Директиве «Ночь и туман» 1941-го, гласившей, что люди, представляющие опасность для государства, могут уничтожаться без суда и следствия. Многие восхищаются так называемым кодексом Наполеона. На самом Деле начало этому своду законов было положено Людовиком XIV. У фюрера не было нужды давать Германии новые законы — в стране и так существовал кодекс похожий на тот, который сегодня имеет ФРГ.
Полиция в империи была еще сильнее, чем при Консульстве. Савари был гораздо жестче, чем Фуше. Новая администрация оказалась весьма эффективной. Оппозиция справа была под контролем — роялисты после казни Жоржа Кадудаля в 1804 году больше не рисковали плести заговоры, ограничиваясь салонными сплетнями. Правда, были и ревностные католики, которым
Цензура была невыносимой. Постепенно остались, только четыре газеты, разрешенные для выхода в Париже (по сравнению с семьюдесятью тремя в 1799 году). Куцый номер перед опубликованием прочитывался министром полиции. Большинство статей писалось государственными чиновниками, некоторые даже принадлежали перу самого Наполеона. Все британские газеты были запрещены во Франции с 1802 года. «Если бы не было цензуры печати, я не продержался бы и недели»,— говорил император. Театр начали подвергать цензуре в 1800 году, а число театров в столице сократилось до восьми. Торговцам книгами запрещалось продавать любые издания прежде, чем те были, представлены цензорам. Издательства и типографии находились под правительственным контролем с 1810 года, количество книжных магазинов в Париже уменьшилось до 60, и те регулярно инспектировала полиция. Печатники обязывались не печатать материалов, затрагивающих интересы государства. Почтовые отправления регулярно проверялись, частные письма прочитывались. Наполеон не любил интеллектуалов и не доверял им, называя «метафизиками», «идеологистами» и «паразитами». В 1803 году факультет морали и физических наук в университете был закрыт. Императора интересовали литераторы только как свидетели и описатели его славы, однако классический французский театр пользовался его всемерной поддержкой. Он покровительствовал таким композиторам, как Чимароза и Паезиелло. Шатобриан, известный противник режима, мог публиковать свои книги только при условии, чтобы там не было ничего политического.
Наполеон получил поддержку церкви, которую побуждал к изданию декретов, призывавших к смирению. Однако полного контроля над церковью ему достичь не удалось, и его мечта сделать Париж центром христианского мира не осуществилась. Если бы Наполеон смог покорить Россию, тогда он поработил бы и церковь. Он хотел, чтобы понтифик был его подчиненным, готовым выполнять команды по первому знаку. «Мне надо было стать хозяином религии, как будто я ее единственный бог», — говорил он уже на острове Святой Елены. Он хотел византийского папства, в котором папа был бы послушным патриархом. Папа Пий в это время подстрекал католиков к революции и даже цитировал Руссо в своих проповедях, поэтому Наполеон отказался от этой роли. После того как он отказался поддержать Континентальную блокаду, император в 1808 году оккупировал папские государства, аннексировав в мае Рим под предлогом того, что он был частью государства Каролингов. Папа был арестован и в 1811 году подписал конкордат (продиктованный Наполеоном) под действием морфина, данного ему под видом успокоительного средства. Придя в себя, Пий отказался от своей подписи. Его перевели в Фонтенбло, но он продолжал упорствовать. Последняя попытка сломить престарелого понтифика в 1813 году не увенчалась успехом. Удивительно, что после всего этого в 1817 году Пий просил об освобождении императора с острова Святой Елены. Результатом действий Наполеона явилось то, что после 1809 года многие католики стали считать его антихристом. Некоторые священники даже проклинали его войны с амвонов.
Наполеоновский режим был весьма помпезен. В Париже были построены такие сооружения, как Триумфальная арка, Биржа, «Храм Славы» и Одеон, а также проложены улицы Рю-де-Риволи, Рю-де-ла-Пе и Рю-Суфло. Лувр был расширен, кони с собора Святого Марка в Венеции были установлены на воротах Тюильри, а на Вандомской площади была возведена колонна в честь одержанных Наполеоном побед. В Париже были построены новые зернохранилища и скотобойни, чтобы обеспечить рабочий люд столицы дешевой пищей.
Император хотел построить новый Пале-дю-Руа-де-Ром, который должен был по величине превосходить Люксембургский дворец, а также новый оперный театр. В столице проводились великолепные военные парады.
Императорская гвардия — старая гвардия, средняя гвардия и юная гвардия - была надежным защитником режима и его создателя. Он выбирал своих людей с осторожностью и тщательностью, постоянно держа их в поле зрения, не забывая об их продвижении по службе и обеспечении. Ему пришлось скакать впереди своих гвардейцев на многочисленных полях сражений и столь же многочисленных парадах под волнующие, хотя и хрипловатые звуки марша «Песнь прощания» -эту музыку императорского триумфа, которую он любил тихонько мурлыкать себе под нос.
Имперская Франция была на удавление хорошо организована для войны, в какой-то мере даже лучше, чем нацистская Германия. Она справлялась с дефицитом, вызванным Континентальной блокадой, с завидной легкостью. Поскольку сахарный тростник больше не поступал из Вест-Индии, недостаток был восполнен выращиванием сахарной свеклы; отсутствие строевого леса из прибалтийских государств стало было проблемой, однако изобретение составных мачт успешно разрешило ее. Процветала военная промышленность, ее работники освобождались от армейской службы. В 1806 году было выпущено 27000 пушек. Хотя такие порты, как Нант и Бордо, пострадали от сокращения торговли, в промышленности наблюдался настоящий бум. Большой отток мужского населения на военную службу повлек за собой трудности в обработке земли, и в 1809 году император начал эксперименты с рабской рабочей силой, которой являлись австрийские военнопленные, коих, впрочем, было не очень много. Нельзя отрицать, что Франции доставлял большие неприятности королевский флот, окружавший страну со всех сторон.
Несмотря на относительное процветание, чувство, что французская нация является величайшей в мире, несмотря на победные походы «великой армии», побывавшей во всех европейских столицах, в общем ликовании можно было уловить некоторую нервозность. Коррупция и взяточничество были повсеместными. Состояния быстро сколачивались буквально всеми, начиная от семьи императора и кончая последним армейским вербовщиком. Нувориши опасались за свои состояния при каждой новой военной авантюре Наполеона. Полиция была вездесущей, постоянно проверяя самые безобидные заведения и устанавливая невероятные запреты: в тавернах запрещалось дудеть в охотничьи рожки, а женщины, желавшие одеваться в мужскую одежду, обязаны были покупать лицензию. Кругом были провокаторы, выслеживавшие противников режима. Последних арестовывали по ночам, подвергали пыткам и издевательствам, заключали в тюрьму или казнили.
Парижский рабочий класс был разбалован Наполеоном, опасавшимся повторения революции, свидетелем которой он был в молодости. Однако как рабочие, так и крестьяне страдали от воинской повинности. Сыновья состоятельных родителей могли откупиться от службы, наняв за себя другого человека. Цена такой сделки составляла почти десять годовых жалований рабочего. Около девяти процентов рекрутов поступали именно так. Многие отрубали себе пальцы или выкалывали глаз, чтобы избежать службы в армии. За дезертирами охотилась жандармерия, и в 1812 году было поймано около 60000 человек. Часто отцов арестовывали в качестве заложников, чтобы вынудить скрывающихся в лесах сыновей сдаться властям. Шатобриан описывает, как люди толпились возле вывешиваемых длинных списков приговоренных к смерти, высматривая в них имена детей, братьев, друзей и соседей. В 1813 году император призывал на службу мужчин старше шестидесяти и мальчиков до пятнадцати лет. Позже он сам признавал, что последние годились только для того, чтобы пополнять госпитали и придорожные канавы.
Страна так же страдала от солдат, как и от дезертиров. Париж и все крупные города были наводнены шумными, беспардонными войсками. Они учиняли стычки между собой, нападали на гражданское население, вламывались в винные лавки и насиловали женщин. Никто во Франции не любил красивую форму солдат «великой армии».
Нет нужды говорить, что положение в покоренных странах было куда тяжелей, чем во Франции. Рассчитанная жестокость по отношению к мирному населению позволяла сдерживать рост населения. Наполеон любил, когда ему выказывалось открытое неповиновение. В этих случаях он мог видеть своих противников, и ему было легче сломить их сопротивление. Восстание в Мадриде в 1808 году и жестокое его подавление Мюратом было как раз то, чего он и хотел. В этом же году он информировал своего брата Жозефа, назначенного королем Неаполя: «Мне бы хотелось, чтобы неаполитанцы попробовали поднять бунт. Пока ты не преподашь им урока, тебе не стать их настоящим хозяином». Испанское сопротивление было подавлено с беспощадной жестокостью. Даже там, где была полная покорность, проводились экзекуции, достойные кисти Гойи. Французские завоеватели творили не меньшие бесчинства и в Южной Италии. Грабеж был обычным делом в Испании, Португалии и Неаполе. Такие маршалы, как Сульт, напоминали Геринга в своей страсти к коллекционированию произведений искусства.