Наполеон и Мария-Луиза
Шрифт:
— Это принцесса Боргезе, сестра императора.
Через несколько минут ему удалось приблизиться к своей случайной возлюбленной и привлечь ее внимание. Она тоже узнала его, на ее лице заиграл легкий румянец, и она быстро отвернулась.
На следующий день молодой человек получил указание явиться к графу де Монталиве, министру внутренних дел. Граф сообщил ему о назначении на важный пост в одном из северных департаментов, сказав, что он должен покинуть Париж через сорок восемь часов. Бывший любовник Полины с благодарностью принял назначение и через сутки уехал из столицы».
Вот так иногда излишества принцессы Боргезе пробивали совершенно неожиданные бреши в священном здании Управления Империей…
Весной 1805 года Полина задумала заказать Канове свой портрет.
Знаменитый скульптор приехал в Париж, долго смотрел на сестру императора и в конце концов решил изобразить ее в образе «Венеры-победительницы, лежащей полуодетой на канапе. Восхищенная принцесса Боргезе немедленно разделась, обнажив перед Кановой совершенной формы грудь.
— Эта часть вашего тела столь прекрасна, — сказал он как истинный знаток, — что мне вряд ли удастся превзойти природу. Поэтому я просто сделаю слепок с ваших грудей.
Полина с радостью согласилась. Однако когда дошло до дела, Канова засомневался — он не мог прикоснуться рукой к «столь совершенным предметам».
— Ну же! — подбодрила его принцесса. — Чего вы испугались?
— Я боюсь влюбиться в мою модель.
— О, Канова, а вы, оказывается, льстец!
Когда скульптура была готова и ее показали публике, разразился ужасный скандал: сестру Наполеона обвинили в бесстыдстве.
— Как вы могли решиться позировать совершенно обнаженной? — спросила ее одна из придворных дам.
— Но ведь в мастерской горел камин! — просто ответила Полина.
Казалось, сексуальный пыл сестры императора становится с возрастом все сильнее: по свидетельству одного мемуариста, «у нее все время было такое отвратительное ощущение, будто она сидит на горячих углях».
Так что Полина была вынуждена просить всех окружавших ее мужчин остужать этот жар любыми имеющимися у них в наличии средствами.
Расстройство это было так серьезно, что Полина теперь зачастую ошибалась и просила об интимных услугах не мужчин, а дам…
Принц Боргезе, узнав обо всем, был очень раздражен.
То, что жена обманывала его с каким-нибудь бравым офицером императорской армии, было в конечном итоге обычным делом для того времени, но изменять с женщинами… Нет, это уж слишком!
На какое-то мгновение ему пришла в голову мысль устроить Полине чудовищную сцену, но потом он сообразил, что может извлечь из данной ситуации пользу. И принц дал понять жене, что в обмен на свою снисходительность хотел бы получить орден Почетного Легиона, французское гражданство, орден Золотого Руна и должность в императорской армии.
Полина обещала похлопотать перед Наполеоном, и вскоре восхищенный принц Боргезе получил все, о чем просил, и был назначен «командиром придворных конногвардейцев».
Камилл собрался было рассыпаться в благодарностях перед женой, но она остановила его:
— Подождите, друг мой, это еще не все!
И, лукаво блестя глазами, сообщила принцу, что добилась для него чести немедленно отправиться в Булонь, в лагерь французской армии…
Несколько дней спустя Боргезе присоединился к своему эскадрону, и Полина, избавившаяся от мелочного, ревнивого и бессильного мужа, с головой окунулась в светский адюльтер.
Между любовными поединками Полина принимала визитеров. Это позволяло ей присматривать себе новых любовников. Несмотря на весь свой фантастический темперамент, она не могла уложить в постель всех мужчин разом, так что ей приходилось держать их в резерве, называя это своим «питомником»…
Чтобы обольстить мужчин, бывавших у нее в доме, Полина использовала самые невероятные средства. По ее приказу слуга-негр Поль демонстративно проносил через салон фарфоровое позолоченное биде, которым сестра императора очень гордилась…
Иногда принцесса Боргезе заходила еще дальше, предаваясь с некоторыми своими приятельницами весьма смелым ласкам.
Послушаем герцогиню д'Эскар:
«Она сообщила, что хочет меня видеть… Несмотря на все предубеждение, которое я испытывала к сестре преследовавшего меня тирана, я находила эту женщину очень красивой. Одевалась она невероятно элегантно. Статс-дамой у нее была госпожа де Ш. (де Шамбодуэн). Прошу моих читателей поверить в правдивость того, что они прочтут дальше:
Эта самая госпожа де Ш. лежала на полу у ног принцессы, а та поставила обе ступни на обнаженную грудь своей придворной дамы. Не могу передать, как велико было мое возмущение. Сама же госпожа де Ш. была, казалось, рождена для сего позорного положения и совершенно не смущалась.
Префект, присутствовавший при этом, не удержался и заметил госпоже де Ш., что лежать так, очевидно, очень утомительно.
На что она ответила совершенно спокойно:
— О нет, месье, я уже привыкла!
Я сидела рядом с госпожой Боргезе и не могла оторвать глаз от омерзительного зрелища, с трудом удерживаясь от смеха при виде голой ноги на горле фрейлины.
Принцесса спросила, нравится ли мне это зрелище и что вообще я предпочитаю.
— Трагедию, — ответила я.
— Я тоже, — поддакнула госпожа де Ш. — Я люблю трагедию, потому что она возвышает душу.
Голос ее, искаженный тяжестью ноги госпожи Боргезе, делал эту фразу еще более смешной и нелепой. Давясь от смеха, я поторопилась уйти… Много раз бывая у Полины, я наблюдала «под ее ногой» и других дам».
Путешествуя, Полина вела себя еще более непристойно. Послушаем Максима де Вильмаре: «Когда у принцессы сильно замерзали ноги, ей (госпоже де Шамбодуэн) приходилось принимать совершенно неприличные позы, чтобы Полина могла засунуть ноги в тепленькое местечко»
Впрочем, очень скоро поведение Полины стало еще более эксцентричным…