Шрифт:
Наполеон и сделка с дьяволом
Николай Башилов
Роман
Над нами слава дымом веет
Но мучит только
Мучит только нас одно
Сердца без практики ржавеют
Давным-давно
Давным-давно
Давным-давно...
Глава первая
Есаул смерил незнакомого казака взглядом с ног до головы. Почти двухметровый детина возвышался над ним чуть не голову.
– Из уральских, говоришь? Из пополнения?
– Так точно, господин есаул. Угораздило вот отбиться от своих. Пошел по нужде в кусты, живот у меня прихватило. Слышу -
– Стоящие рядом казаки загоготали.
– Только мой Гром стоит, копытами перебирает. Видать, срочный приказ пришел. Я, было, по следам пошел, да они быстро смешались с другими. Там пол-армии протопало. Дозвольте, господин есаул, пока к вам прибиться. Обузой не буду. А там разберемся. Одному скучно как-то.
– Скучно ему. Скажи уж, на хранцузов боишься один нарваться, - со смешком заметил кто-то из казаков.
– Не-а. Хранцузов я не опасаюсь. Взаправду скучно. Я обчество люблю.
– А Гром у тебя хорош, - заметил есаул, знающим взглядом окидывая коня.
– Ахалтекинец? Откуда такое чудо?
– В Бухаре купил. Довелось побывать в тех краях. Я дочку ихнего эмира помог от абреков отбить. Ну, он мне и уступил по дешевке. Так бы у меня нипочем денег не хватило. Дорогущее животное.
– За дочку мог бы и подарить, - заметил все тот же казак.
– За сына - мог бы. Девки у них не в почете.
– А зачем тебе вторая шашка?
– спросил есаул, заметив торчащую из-за плеча рукоятку.
– А я - двуручник,- ответил уралец так, как будто в этом не было ничего необычного. Но реакция казаков на это заявление показала, что необычное в этом было. Двуручники встречались крайне редко. Искусство боя двумя руками было изрядно подзабыто к началу девятнадцатого века.
– Дед обучил. Он у меня славным был казаком. Да и сейчас кому хошь это докажет, хотя ему скоро шесть десятков стукнет.
– Зовут-то тебя как, казак?
– спросил есаул.
– Егор. Егор Хватский, господин есаул.
– Знатная фамилия. Сколько лет?
– Девятнадцать.
– Женат?
– Нет покедова.
– А что это у тебя за ружье такое чудное?
– Купца залетного упросил продать. "Зверобой" называется. Какой-то наш умелец придумал. Оно пятнадцатизарядное и очень точного боя . Ободрал, гад, как липку. Но не жалею.
Но тут интересный разговор с уральским казаком пришлось прервать.
– Хранцузы! Около полусотни! Сопровождают малый обоз! Карета и две повозки!- доложил подскочивший казак из передового дозора.
– По коням!
– скомандовал есаул и добавил тоном ниже, обращаясь к Егору: - Ты тоже давай за нами.
На опушке они спешились и через кусты осторожно выглянули на дорогу. По ней действительно приближался небольшой обоз. До него было метров двести. Есаул в трофейную подзорную трубу внимательно осмотрел его.
– "Ого! Всего три повозки, а в охране старая гвардия и французские гусары. По три десятка и тех, и тех. Таких так просто не возьмешь. Без потерь не обойтись. Стоит ли связываться из-за трех повозок добра?"
Пока есаул размышлял таким образом, пытаясь прийти к какому-то решению, случилось неожиданное. Прибившийся к ним казак-уралец внезапно выскочил из кустов и на своем Громе и во весь опор помчался по направлению к французам. Казаки опешили, а французы, засуетившиеся было, успокоились, поняв, что всадник один и не держит в руках оружия. Они приняли его за какого-то посланника.
Между тем Егор, подлетев к обозу на тридцать шагов, неуловимо быстрым движением сдернул с плеча свой винчестер и тут же открыл огонь. Он опустошил пятнадцатизарядный магазин за десять секунд, и пятнадцать французов рухнули на землю. К этому моменту Егор оказался уже в самой гуще французов. Отбросив винчестер, он тут же выхватил шашки и завертелся вихрем среди врагов, орудуя клинками с невероятной ловкостью и быстротой, и разя одного противника за другим.
– Казаки! Да этот черт один захватит обоз! Останемся без добычи! Вперед!
– крикнул есаул. И казаки с гиканьем вылетели из кустов.
Спустя пять минут все было закончено. Потеряв шесть человек, сотня решила дело. В плен никто из французов не сдался. Вскоре стало понятно, почему. Когда казаки, утирая пот, начали подтягиваться к карете и возкам, первым у кареты оказался Егор. Он пикой ловко подцепил рукоятку и распахнул дверцу кареты.
– Мать честная! Наполеон! Сам хранцузский император! Чур мой!
От других возков послышалось:
– Братцы! Да тут деньжищ целые сундуки! Видать, казна ихнего императора!
– Казну делите между собой, а этот мой, - вновь вмешался Егор.
– Давно хотел ему вопрос задать: зачем он нас воевать пошел?
Впрочем, никто ему и не пытался перечить. Казаки, столпившись вокруг вытащенных из возков и тут же открытых сундуков с золотом и серебром, не могли оторвать от этого зрелища глаз.
Спохватились казака-уральца и Наполеона лишь спустя полчаса. Но тех уже и след простыл.
– А-а, пусть его, - махнул рукой есаул.
– Ну, дали бы по награде. А что с нее проку? А тут нам, братцы, хватит на всю жизнь. Да и нашим детям и внукам тоже. Сейчас будем делить...
* * *
Наполеон Бонапарт то и дело бросал взгляды в сторону пленившего его казака, всякий раз задерживая взор на закинутой за спину винтовке. Тот молча ехал, не оборачиваясь, шагах в пяти впереди. Но у Наполеона было ощущение, что казак каким-то образом чувствует каждое его движение. Их лошадей связывала веревка. Казак молчал всю дорогу, с тех пор, как они покинули место происшествия. Тогда, отведя Наполеона по дороге подальше от казаков, увлеченно изучавших богатую добычу, он поймал для него лошадь одного из убитых гусар и помог сесть. Это был единственный момент, когда Наполеон услышал голос своего пленителя.
– Вы не будете делать глупостей, Ваше Величество? Иначе мне придется связать вам руки.
– Не нужно связывать руки, - буркнул Император.
– Никуда я не денусь.
Он видел в окошко кареты, на что способен этот казак, и ему вовсе не хотелось увидеть это еще раз, теперь применительно к себе. Людей, столь виртуозно владеющих оружием, ему еще встречать не приходилось.
Казак кивнул, принимая сказанное к сведению. С тех пор они и пробирались цепочкой вот уже два часа вдвоем по сентябрьскому лесу к ведомой только самому странному казаку цели. Странному, потому что Императору раньше не приходилось слышать о казаках, в совершенстве владеющих французским языком. А именно на таком языке к нему и обратился его пленитель. И еще эта его винтовка. Наполеон был поражен тем, как казак за несколько секунд положил из нее больше десятка его старых ворчунов.