Наполеон и женщины
Шрифт:
Разве можно было сердиться на этого человека — в его голосе была такая нежность, такое очарование, что приходилось признать, что, в конечном счете, он прав…
— Вы правы, — сказала я. — Нет, я не сержусь, но мне холодно.
Он вызвал звонком Констана.
— Принеси белую кашмирскую шаль и большую английскую вуаль.
Он проводил меня до оранжереи.
— До завтра, Жоржина, до завтра.
Комедиантка вернулась домой в шали Жозефины.
Так прошла первая ночь м-ль Жорж в Сен-Клу. Тем, кто знал бурный нрав будущего императора, трудно поверить, что комедиантка не была атакована, раздета и осыпана мужскими милостями в первые же десять минут. Но мы знаем, что авторы мемуаров чаще всего пишут их для того, чтобы красиво завуалировать свои слабости.
На следующее утро м-ль Жорж пришла снова. На этот раз, пишет она, Бонапарт рискнул проявить робкую галантность:
"Консул был нежнее, чем вчера, и более настойчив;
я трепетала от волнения, не осмеливалась сослаться на стыдливость — ведь я пришла к нему по доброй воле. Я изнемогала от его нежности, но он был так деликатен, так боялся оскорбить стыдливые эмоции юной девушки; он не хотел принудить меня уступить ему, он. желал пробудить нежное чувство без насилия.
И это чувство пробудилось в моем сердце, оно забилось так сильно, я была в плену у любви. Я любила этого великого человека, который был со мной так деликатен, сдерживал свои желания, уступая воле ребенка, подчинялся моим капризам".
На третий день, наконец — опять же по версии м-ль Жорж — Первый Консул перешел к действиям.
Послушаем опять комедиантку:
«Он снимал с меня одежды одну за другой, изображая горничную с такой веселостью, так изящно и корректно, что нельзя было устоять. Этот человек увлекал и чаровал, он становился ребенком, чтобы пленить меня. Это не был Консул, это был влюбленный, но чуждый грубости и насилия; он обнимал так нежно, уговаривал так настойчиво и деликатно, что его страсть передалась мне…»
Полностью раздев комедиантку, Бонапарт, наконец, блистательно завершил сеанс благовоспитанности в любви. После первого успеха, он до самого рассвета неутомимо продолжал любовные уроки хорошего тона. Немного сконфуженная м-ль Жорж продолжает:
"Мы расстались в семь часов утра, но я была смущена зрелищем прелестного беспорядка, оставшегося после этой ночи, и пролепетала:
— Позвольте мне прибрать постель…
— О, но я помогу тебе, моя Жоржина!
И он был так добр, что вместе со мной расправил простыни на ложе недавнего сладкого забвения и нежности…"
Приподняв свои очаровательные ягодички и все покрытое нежным пушком тело навстречу ветру страсти Бонапарта, м-ль Жорж стала не только его любовницей, но и бесценной свидетельницей Истории.
Связь Первого Консула и Жоржины, несмотря на все предосторожности любовников, стала известна публике.
Вскоре появились насмешливые куплеты, достаточно вольного тоиа. Вот один из них:
Во дворце Сен-Клу,Не стыдясь ничуть,Чаровница ЖоржОбнажила грудь…Так дивно хорошаЭта панорама,Что встал торчком костыльДядюшки Барнаба [36] .У красотки ЖоржРазгорелись глазки,Ей это по нраву.Скинула чулочки36
Костыль отца Барнаба — галльское выражение фривольного смысла, возникшее из рассказов о похождениях хромого капуцина Барнаба, который каждый раз забывал свай костыль в «веселых домах».
Некоторое время все распевали насмешливую песенку; потом непочтительные парижане совсем потеряли страх.
Скинула рубашкуИ в постель нырнула,Чтоб отведать палочкиСлавного Барнаба.Однажды во Французском театре, когда м-ль Жорж играла в трагедии «Цинна», Наполеон окончательно убедился, что его лакеи подслушивают у дверей и распускают языки. Когда юная артистка начала одну из сцен словами:
«Если Цинну я обольщу, как многих других обольщала…», докончить ей не удалось — все зрители встали и повернувшись к ложе Первого Консула, начали бурно аплодировать.
Это отнюдь не доставило удовольствия Жозефине.
Болтливые лакеи могли бы много еще чего порассказать.
Забавы Бонапарта с м-ль Жорж принимали иногда весьма экстравагантный характер. Лакеи и горничные, толпясь у дырочек замочных скважин, видели хозяина Франции, проказничающего как подросток: прячущегося под столом, надевающего платье Жоржины, изображающего оперного певца, строящего гримасы…
Этого неизвестного историкам, но забавного и обаятельного Бонапарта рисует м-ль Жорж в своих «Мемуарах»:
"Я приезжаю вечером в Тюильри. Констан говорит мне: «Консул уже поднялся наверх, он Вас ждет».
Я поднимаюсь наверх. Никого. Прохожу через все комнаты. Никого. Зову. Никого. Звоню Констану:
— Что, Консул снова спустился вниз?
— Нет, мадам, ищите хорошенько.
И он украдкой показывает мне на дверь будуара, где я уже была и никого не обнаружила.
Я вхожу и нахожу Бонапарта, укрывшегося под подушками и заливающегося смехом словно ребенок".
А вот еще один эпизод (снова рассказывает м-ль Жорж):
"У меня был венок из белых роз. Первый Консул, у которого в этот вечер было очаровательно мальчишеское настроение, надел этот венок и, обернувшись ко мне, шаловливо спросил:
— Правда, Жоржина, я красив в этом веночке? Похож на муху в молоке!
Потом он заставил меня распевать с ним дуэт из «Ложной магии»:
"Вспомним тот праздникГде мы танцевали…"Слуги этим вечером получили полное удовольствие.
Конечно, не все свои досуги с Жоржиной Бонапарт проводил в веселом шутовстве. Была и нежность, и страсть, и мужественность высокой пробы. "В этот период, — говорил нам Альбер Сильвен, — его сексуальный аппетит принимал формы булимии [37] . Как человек педантичный, он последовательно организовал свою жизнь и имел в двух шагах от рабочего бюро будуарчнк, удобный для коротких тайных встреч".
37
Булимия — греч. букв. «бычий голод» — неутолимый голод, связанный с некоторыми заболеваниями. — Прим. пер.
"В Сен-Клу он велел обставить как местечко для наслаждений и разрядки нервного напряжения комнатку, примыкающую к библиотеке, в Тюильри подобным же образом была обставлена комната побольше, которую прежде занимал его адъютант Бурьен [38] .
В этих надежных убежищах он проводил часы досуга со своими избранницами, отдыхая от бремени власти и резвясь, как влюбленный юноша.
Послушаем снова м-ль Жорж:
"Первые две недели он уступал моей щепетильной деликатности, осмелюсь сказать — моему целомудрию.Он помогал мне убирать ночной беспорядок постели, помогал моему туалету, даже причесывал меня, поднимая с пола разбросанные в нетерпении заколки для волос и помогая их прилаживать".38
С. Моль. Мемуары. «Я узнал от близких к Наполеону людей об особенностях сексуальной жизни Бонапарта. Она никогда не имела скандального характера. В молодости он жил довольно строго и почти не тратил сил на женщин. Потом он изменился даже физически — приобрел более свежий цвет лица, стал больше есть и даже пополнел, и приобрел новые способности и, соответственно, привычки. Это преображение выявилось к началу эпохи консулата, когда весь мир обратил внимание на Бонапарта. Его жена, которую он обожал, относилась к его неверностям свысока, поскольку и сама была не без греха. Когда Бонапарт развлекался с актрисами, Жозефина вела любовные игры с его адъютантами».