Наполеон и женщины
Шрифт:
— Возьмите Валахию, дорогой мой, — говорил Наполеон, — и предоставьте мне свободу действий в Испании.
— Решено, — соглашался царь, — но при условии, что я получу и Молдавию.
— Берите! Берите! — жизнерадостно восклицал император, — но тогда я присоединяю к своей империи королевство Этрурию.
— Но уж я беру и Финляндию, — улыбался Александр.
— Да берите же, берите!
Короче, говоря, они столковались, как два мошенника на ярмарке, и в своих планах разделили между собой государства, которым пока еще удавалось сохранить
Когда все было обговорено. Наполеон остался так доволен, что снова всерьез стал думать о русском браке. Гордость удержала его от личных переговоров с Александром; он поручил Талейрану и Коленкуру подготовить почву, с тем чтобы потом, если его авансы будут приняты благосклонно, взять дело в свои руки.
Весь вечер он их натаскивал: зная, что мать царя настроена к нему враждебно, Наполеон излагал доводы, которые она могла бы выдвинуть против него, и опровергал их. Одним из веских доводов, который они сумели оценить, был тот, что "новый брак утишит его военный пыл и научит ценить свой «семейный очаг»'.
Александр выслушал двух дипломатов с непритворным интересом и объявил им, что его сестра, двадцатилетняя великая княгиня Екатерина сочтет за честь стать императрицей Франции, если Наполеон не отдаст предпочтения младшей сестре, четырнадцатилетней Анне. Ответ, переданный императору Коленкуром и Талейраном, вполне его удовлетворил. Но к удивлению Александра, Наполеон не завел речи о брачном проекте на следующих встречах двух императоров. То ли он счел свои авансы чрезмерными и самолюбие удержало его от дальнейших шагов, то ли Наполеон не пришел еще к окончательному решению — так или иначе, дело не двинулось, хотя в дальнейшем стало ясно, что от мысли о «русском брачном проекте» Наполеон отнюдь не отказался.
Политический же договор с Александром был подписан, и союз с Россией «развязал руки» Наполеону для войны в Испании. Через несколько дней император покинул Францию и устремился к Пиренеям.
В Испании он встал во главе войск,. за несколько недель разбил объединенную англо-испанскую армию и вошел в Мадрид.
Расположившись во дворце, он немедленно призвал к себе месье де Боссе, которого прозвали самым услужливым человеком в империи, и воскликнул своим хорошо модулированным голосом:
— Мне нужна женщина! [Форма поведения, обычная для Наполеона. Барон Ларрей, сын главного хирурга армии, рассказывал, что однажды, после боя, его отец видел, как император ворвался в помещение главной ставки, с пылающим взглядом, раздраженный, задыхающийся:
— Женщину! Немедленно женщину! — вскричал он. — Приведите мне женщину!]
На следующий день главный смотритель дворца привел ему юную пятнадцатилетнюю актрису, бархатистую, как персик. Император облизнулся от удовольствия.
Но увы! Предвкушаемого удовольствия он не получил.
Послушаем Констана, который рассказывает нам о неудаче этого галантного приключения:
"Месье де Боссе рассказал императору об очаровательной актрисе не старше шестнадцати лет, черноволосой, с огненными глазами и ослепительным цветом лица. Считали, что она, несмотря на опасную для добродетели профессию актрисы, сохранила целомудрие. Она была добра, великодушна, живого нрава, в общем — обворожительна. Круглая сирота, она жила у старой тетки, скупой и порочной, которая не спускала с нее глаз, охраняла ее девственность, чтобы повыгодней продать ее богатому покровителю и при этом нажиться самой. Для этого тетка повсюду расписывала достоинства «своей дорогой деточки…»
Плененный этим описанием, Наполеон выразил желание немедленно увидеть прекрасную актрису, и месье Боссе побежал к тетке, с которой быстро пришел к согласию. Вечером племянница в ослепительном наряде, надушенная всевозможными эссенциями, была во дворце.
Я уже говорил о том, что император не выносил сильных запахов; и на этот раз он поморщился, когда я ввел к нему эту бедняжку, надушившуюся так неумеренно для того, конечно, чтобы доставить ему удовольствие. Но девушка была так красива и соблазнительна, что антипатия императора к запахам как будто разом исчезла.
Однако часа через два после того, как я покинул спальню, я услышал, что император звонит мне, едва не обрывая шнурок; я бросился в спальню и увидел там только девушку — император сидел в своем кабинете, сжав голову руками.
— Констан, — вскричал он, — уведи скорей эту малышку, а не то я умру от ее ароматов, это невыносимо! Открой окна, двери — всюду, всюду! И уведи ее! Поторопись!
Было слишком позднее время, чтобы отсылать женщину таким образом… но этикет не позволял мне возразить императору. Я сообщил молодой девушке о желании императора. Она не поняла сразу, и я вынужден был несколько раз повторить:
— Мадемуазель, император желает, чтобы Вы удалились…
Тогда она начала рыдать, заклиная меня не выставлять ее на улицу в такой поздний час; я заверял ее, что это безопасно, что она поедет в прекрасной закрытой карете, но она прекратила свои сетования только при виде солидного подарка, который велел передать ей император.
Вернувшись, я увидел, что император все еще сидит в своем кабинете, смачивая виски одеколоном; опираясь на мое плечо, он доковылял до спальни, которую я основательно проветрил, и лег в постель".
Не правда ли, весьма горестная история для государя, перед которым содрогался мир.
Наполеон имел в Испании и другие огорчения. После приключения, сделавшего его смешным в глазах юной девушки, он услышал, что и его солдаты смеются над ним.
Его войска устали от бойни в Испании, чувствовали, что ведут несправедливую войну, были утомлены походами по обледеневшей дорожной грязи. Однажды снежным вечером, когда войска пересекали Гвадарраму, император, проходя мимо кучки солдат, услышал, как один из них вскричал, показывая на него пальцем;