Наполеон. Попытка № 2
Шрифт:
Уже потом, разговаривая с Жозефиной, Наполеон признался ей, почему так поступил. Он сказал, что в тот момент плачущая княгиня напомнила ему Жозефину, и его сердце не выдержало.
…Когда Наполеон был в первой ссылке на острове Эльба и собирался вернуться во Францию, чтобы скинуть Бурбонов и снова взять власть в свои руки, ему донесли, что многие, прежде дружески настроенные люди, отвернулись от него, предали своего императора. И что он будет с ними делать, если ему случится вновь стать императором? «Я не стану никого наказывать, я забуду все…» – сказал Наполеон. И в этом был он весь!
Ему удалось в мае 1815 года (о чем мы еще поговорим) вернуться во Францию из своей островной ссылки и снова взять власть в свои руки на знаменитые Сто дней. Наполеону тут же положили на стол прокламации, подписанные его бывшими префектами и чиновниками, в которых они осуждали Наполеона и присягали на верность королю Людовику XVIII. Прочитав все эти бумаги, Наполеон грустно улыбнулся: «Таковы люди. Над ними можно лишь посмеяться, чтобы не заплакать…»
Глава 3 СЕМЕЙНЫЕ УЗЫ
Известно трогательное, «корсиканское», свойственное южным народам отношение Наполеона к семье. Семью он любил. Почему же тогда Стендаль написал: «Для Наполеона было бы лучше вовсе не иметь семьи»?
Потому что в семье Бонапартов был только один Наполеон. А все остальные – обычные, посредственные обыватели. А портрет обывателя известен. Я вам его обрисую на примере родственников знаменитого художника Никаса Сафронова.
Никас – миллионер. Сам он родом из провинции, и у него множество никчемных провинциальных родственников. Которых он перевез в Москву, всем купил квартиры. И получил в ответ ссоры, склоки, зависть и упреки: а почему у него телевизор больше, чем у меня?.. а почему у него в квартире евроремонт, а меня нет?.. ты несправедлив!
Наполеон, став повелителем Европы, подарил своим братьям-сестрам по королевству, рассадил их на троны. И получил то же, что и Сафронов, – капризы, скандалы, дрязги. И обиды – на самого Наполеона. У одного королевство было больше, у другого лучше. При этом никто из них толком управлять ничем не умел. Но каждый считал, что владеет королевством по праву! С нищего детства привыкнув к тому, что все в семье общее (и зарплата Наполеона тоже!), к завоеванной братом Европе они относились как к семейному имуществу. И упрекали Наполеона в том, что он все захапал только себе, а им достались крохи.
– Право, послушав их, можно подумать, что я промотал наследство отца! – горько восклицал Наполеон.
Бытовое поведение посредственностей в масштабах Европы.
О том же, но в других словах говорил австриец Меттерних: «Наполеон имел большую слабость к своей семье. Хороший сын, хороший родственник… он страдал от разврата некоторых своих близких, не выказывая, однако, достаточной силы воли, чтобы прекратить зло даже тогда, когда он должен был сделать это ради своих несомненных интересов».
Меттерниху вторил секретарь Наполеона Меневаль: «Надо отметить, что, несмотря на постоянные неприятности, которые доставляла ему семья, император навсегда сохранил ко всем своим родственникам большую нежность».
– Мои родственники сделали мне гораздо более дурного, нежели я им хорошего, – сокрушался Наполеон.
Даже мать огорчала его, правда, совершенно в другом смысле. Ей не нужны были никакие королевства, но мечтой Наполеона было окружить мать максимальной заботой и комфортом, чтобы хоть как-то компенсировать годы ее нищеты и самоотречения. Однако, как человек хлебнувший, Летиция Бонапарт упорно не хотела шиковать, а значительную часть денег, которые давал ей сын, откладывала на черный день, говоря о своих детях:
– Когда-нибудь всех этих королей погонят взашей, и они опять окажутся на моей шее. Потом сами же мне спасибо скажете!
Наполеон не мог сдержать улыбки, когда слышал такое, но Летиция упрямо не желала впадать в мотовство. В отличие от своих детей, которые дорвались…
Иногда Наполеон пытался вразумить своих родственников. Он выговаривает брату Жозефу, которого назначил Неаполитанским королем: «Вы [в письме] пишете фразы, которые я почел бы скверными. Вы сравниваете привязанность французов к моей личности с привязанностью неаполитанцев к вам. Это походит на эпиграмму! Какую любовь хотите вы от народа, которому вы еще ничего не сделали и у которого находитесь лишь по праву победы с сорока или пятьюдесятью тысячами иностранцев?»
Через обиды и надувание губ Жозеф постепенно учился, и, как пишет историк Артур Леви, «надо признать, что в час переворота в 1814 году Жозеф прекрасно держал в руках бразды правления в Париже».
Брат Луи, которого 16-летний младший лейтенант артиллерии Наполеон Бонапарт забрал из дома 10-летним, учил и воспитывал, был посажен императором Наполеоном на голландский трон.
– Я дал Голландии короля, который был почти моим сыном, – сказал Наполеон.
И что же Луи? Он постоянно пишет Наполеону занудные письма, просит денег. Наполеон отвечает королю Голландии: «Вы мне пишете каждый день только для того, чтобы сообщить о своей нищете. Я не обязан платить долги Голландии…»
Но особенной любовью к необузданным тратам и пышности отличался самый младший брат, Жером, усаженный Наполеоном на Вестфальское королевство. Для относительно небольшого королевского двора Вестфалии Жерому были непременно нужны обер-гофмаршал, два дворцовых префекта, главный камергер, 15 простых камергеров, 8 помощников церемониймейстера, 20 адъютантов, главный конюшенный и 6 почетных конюшенных, несколько секретарей и проч. Точно так же был устроен и двор королевы, жены Жерома… Жером любил раздаривать дамам бриллиантовые колье, и нечего удивляться, что он просто оброс долгами. Наполеона, который всю жизнь экономил и не утратил этой полезной привычки будучи императором, все это до крайности раздражало.
Сам император величайшей в мире империи мог остановить в коридорах дворца придворную даму, несущую расходную книгу прачки, и проверить счета. Он мог спросить обувных дел мастера, отчего тот ломит такую цену за туфли? В его лейтенантской молодости туфли не стоили так дорого!.. (Обувных дел мастер, правда, быстро нашелся и ответил: «Ваше императорское величество может заплатить мне даже дороже, если захочет!» Наполеон расхохотался.)
Тем не менее излишне тратиться и переплачивать он не любил, говоря: «Я должен строже следить за тратами, касающимися меня самого». Однажды Жозефина подарила итальянской принцессе гирлянду цветов, купленных у придворного поставщика. Наполеон дает поручение Евгению Богарне: «Я желаю, чтобы вы без ведома принцессы оценили ее… и сообщили мне, дабы знать, насколько эти господа меня обкрадывают».