Наполеон. Последняя любовь
Шрифт:
Бетси была страшно взволнована, и когда она присоединилась к остальным, она услышала, как мадам Бертран спрашивала мужа, когда он успел заключить с Наполеоном пари.
— Это случилось, после того как лошади пропали за поворотом.
Бетси больше не хотелось ничего слышать.
— Вам было известно, что Бетси скакала впереди? — продолжала расспрашивать графиня.
— Нет, он просто сказал, что она хорошо идет.
— Я так и думала, — мадам Бертран помолчала. — Он отдал вам золотую монету?
Бертран кивнул головой.
— Да, блестящую новую золотую
— Эти деньги могли бы нам здорово пригодиться. Но мне кажется, что их стоит отдать ему обратно.
Маршал улыбнулся.
— Я уже сделал это. Как только он тут появился, я передал деньги Маршану и приказал, чтобы он положил их на стол, больше не стоит об этом говорить.
— Почему он так был несправедлив к бедной девушке?
Бертран широко развел руками.
— Понимаете, мадам, он действительно, так думает. Для него победа — дело принципа. Это часть его жизненной философии. Всегда выигрывать, несмотря ни на какую цену. Ему весьма дорога Бетси, поэтому он считает, что ей следует исповедовать такие же принципы. Я уверен, что он не понял, что она ему пыталась объяснить.
3
На следующий день мадам Бэлкум хотела побеседовать с Бетси. Она была очень взволнована.
— Ты обратила внимание, что отец все время молчит? — спросила мать Бетси.
— Действительно, вы правы, мама. Но мы с Джейн так много болтали, что у вас не было возможности вставить слово.
— Бетси! — мадам Бэлкум грустно покачала головой. — У отца на это имеются свои причины. Утром его вызывали в «Плантейшн-Хаус». Губернатор был вне себя от гнева. И это все из-за того, что ты проделала вчера.
— Потому что я принимала участие в скачке с офицерами?
— Нет, потому что ты скакала на любимой лошади Наполеона. Губернатор уверен, что рассказ об этом дойдет до Англии и станет доказательством того, что Наполеону симпатизируют на острове.
— Мама, это так и есть!
— Он называет это предательством!
— Мама, я иногда думаю, что этот человек — сумасшедший! Неужели ему непонятно, что Наполеон был нашим гостем, и мы хорошо к нему относимся? Неужели он считает, что теперь мы должны его оттолкнуть от себя?
Мадам Бэлкум глубоко вздохнула.
— Он ясно сказал отцу, что, видимо, отошлет нас в Англию. Он считает, что мы не являемся законопослушными гражданами.
— Мама, это же нечестно. Папа был в городе, когда начались скачки. Он ему сказал об этом?
— Дитя мое, я не думаю, что он так сделал, потому что не желал перекладывать на тебя вину. Он вообще не стал защищаться. Но когда отец вернулся домой, он был очень расстроен и не желал об этом говорить… даже со мной.
Бетси помолчала, а потом спросила:
— Мама, разве не будет лучше, если мы уедем с острова?
Миссис Бэлкум энергично кивнула головой.
— Я с тобой согласна. Твой отец заслужил лучшую должность. Если бы он только воспользовался своими связями. Возможно, сейчас для нас будет не самый подходящий момент для возвращения. Я имею в виду финансы.
Бетси решила все обдумать. Она никак не могла понять, почему случившееся
«Этот отвратительный человечек! — подумала Бетси. — Как он посмел в таком духе разговаривать с моим отцом?»
Она решила поговорить с губернатором. Девушка поднялась наверх, переоделась, выбрала самую красивую шляпку и сошла вниз. Никого там не было. Бетси отправилась в конюшню и приказала оседлать для нее лошадь.
Когда она добралась до «Плантейшн-Хаус», ее поразило, что у главного входа стояла повозка, которую называли Джагернаут. Это была самая древняя, шаткая и скрипучая повозка на всем острове. Много лет назад, когда повозка была сверкающей и новой, она принадлежала прежнему губернатору. Когда хозяин покинул остров Святой Елены, он продал средство передвижения фермеру, и повозка принадлежала одному семейству много лет. Со временем она стала неустойчивой и скрипучей. Бетси подумала, что же делает это страшилище у «Плантейшн-Хаус»?
Она узнала ответ, когда увидела представителя французского правительства — маркиза Клода де Моншеню, который покидал дом. Он выглядел постаревшим и потрепанным, как и его повозка. Шляпа была мятой и плохо почищенной, а одежда потеряла форму.
Шейный платок нуждался в срочной стирке. Маркиз постоянно жаловался, что правительство платило ему слишком мало, и он все время занимал у людей деньги.
«Отвратительная жаба! — подумала Бетси. — Он совсем не следит за собой, наверно, взял напрокат Джагернаут».
Моншеню уже позабыл о вреде, который он нанес девушке в прошлом. Глазки у него заблестели при виде Бетси, и он ей низко поклонился.
— Мадемуазель! Вы прекрасно выглядите. Вы — просто красавица. Наверно, я старею, потому что не могу подходяще описать вашу красоту.
Бетси сначала не хотела вообще обращать на него внимания, но потом передумала. Она сдержанно поклонилась и отправилась в направлении административного крыла.
Девушке пришлось подождать, а потом ее пригласили, и она увидела сэра Хадсона Лоува за столом. Он с ней не заговорил и не поднял голову.
Несколько мгновений стояла неловкая тишина, и Бетси решила, что ей стоит объяснить, зачем она пришла.
— Ваше Превосходительство, я хочу, чтобы вам стало ясно, что мой отец ничего не знал о том, что случилось во время скачек вчера. Это ему стало известно только дома вечером. Доктор О'Мира привел Мамелюка…
— О'Мира! — губернатор продолжал отворачиваться от девушки. — Постоянно О'Мира! Я принял правильное решение!
— Сэр, ему отдали это приказание.
Губернатор никак не среагировал на ее заявление, и Бетси пришлось продолжить. Лоув не шевелился и не делал никаких замечаний. Наконец он встал и, оставив девушку стоять у стола (он не предложил ей сесть), прошел через комнату к секретарю и что-то ему сказал шепотом, а затем вышел из комнаты.