Напролом
Шрифт:
Вопросов не было, и «мерседес» тронулся с места. Дорога заняла около часа — пришлось минут двадцать постоять в пробке. Когда въехали в Восточный район, казалось, изменилась даже погода. Их встретили плохая дорога, старые, готовые вот-вот развалиться, пятиэтажки, почти полное отсутствие зеленых насаждений… Встречавшиеся по пути люди, в основном почему-то пожилого возраста, были скверно одеты, чадили трубы многочисленных заводов. И все это — и здания, и деревья, и мостовые, да и сами прохожие были какого-то серого, унылого цвета.
При виде такого пейзажа настроение
— Это Николай Петрович. Вы можете сейчас приехать к ресторану «Морской волк» на Восточной улице? И прихватите с собой цацки… У меня нехорошее предчувствие! Спасибо. У меня темно-синий «мерседес». Там мой человек будет.
* * *
Ресторан «Морской волк» ярко выделялся среди архитектурного убожества Восточной улицы. Кирпич ное здание с внушительным фасадом, выстроенное сов сем недавно, венчала кровля из металлочерепицы, декоративный хвойный кустарник обрамлял вход. Возле двери стояла дорогая иномарка — «лексус» бор дового цвета. И ни одного человека вокруг не было вид но. Нигде — ни возле машины, ни во дворе ресторана, ни где-либо поблизости.
— Это Якулова тачка, — уверенно сказал тот, что сидел за рулем.
— Точно? — удивленно спросил Плешивый, оглядываясь вокруг.
Что тут делает Якул — прихвостень Таганцева? Эта тишина не понравилась ему. Ни случайного пешехода, ни бредущего со смены рабочего, ни бабушки, торгующей сигаретами и семечками… Странно, вроде конец рабочего дня. Может, тут всегда так?
— Ладно, ты за рулем оставайся, а мы вдвоем пойдем. Много времени это не займет, потом куда-нибудь в центр съездим обедать. Здесь я жрать не собираюсь. И вот что… — Он обратился к оставшемуся в машине быку. — Сюда подъедет человек. Невысокий, плотного сложения, светловолосый. Меня спросит. Попроси его войти в зал. А там уж действовать по обстановке!
Плешивый выбрался из салона и втянул уже по-настоящему морозный воздух.
Он неторопливо зашагал к дверям ресторана. Охранник тенью следовал за ним.
У входа они наконец-то увидели первого человека. Одетый в серый костюм мужчина приветливо улыбнулся. Судя по одежде и выправке, это был кто-то из администрации ресторана. Но Плешивый раньше никогда его не видел.
— Входите, входите, Николай Петрович, — радушно воскликнул мужчина, придерживая открытую дверь.
Плешивый кивнул ему и, снимая шапку, спросил:
— Скажи-ка, уважаемый, а почему посетителей у вас нет? Убытки, наверное, несете колоссальные.
— Всегда под завязку, Николай Петрович. Просто сегодня ресторан на спецобслуживании. Проходите, пожалуйста. Раздеться вон там можно.
Услышав про «спецобслуживание», Плешивый заколебался. Это ему совсем не понравилось. Он-то как раз рассчитывал на присутствие посторонних глаз и ушей. Ну ладно, не включать же заднюю…
Гости разделись, и встречавший их мужчина повесил их верхнюю одежду на вешалку. Гардероб был пуст. Вокруг стояла мертвая тишина, только их шаги гулко отдавались под высоким сводчатым потолком.
— Прошу вас в зал!
Да, места тут действительно было много — хоть в футбол играй. Вдалеке виднелась стойка, за которой белел рубашкой высокий бармен. Столиков было, наверное, около полусотни, и стояли они в десять рядов, накрытые красными скатертями. Стулья приставлены аккуратно, ножка к ножке.
Кроме бармена в зале находился всего один человек, Якул. Сидел он в самом конце, и Плешивый направился к нему. Охранник топал чуть позади. Неужели Якул один приехал? Без Норвежца? Это очень странно. Плешивый сразу же обозлился. То, что Таганцев, договорившись о встрече, сам не явился, и прислал вместо себя своего прихвостня, было оскорбительно.
Якул сидел, подперев голову рукой. На приближавшегося смотрящего смотрел серьезно. Плешивый подивился перемене, происшедшей с цыганом со дня их последней встречи на общегородской сходке. Всего какой-то месяц прошел… Теперь перед ним был уже не Голодный волчара, а матерый сытый зверюга, почувствовавший вкус жирной добычи. А прикид? Все пальцы Якула были унизаны золотыми перстнями. Одни часы него стоили! Однако, несмотря на шик, одевался цыган по-прежнему безвкусно. На столе перед Якулом лежала трубка сотового телефона. Когда Плешивый приблизился к нему шагов на десять, телефон зазвонил. Якул взял трубку, поднес ее к уху и через две секунды, так ничего и не сказав, положил обратно. Лицо его расплылось в улыбке.
Плешивый остановился. Ожидал, что его пригласят за стол. Но Якул продолжал с ухмылкой смотреть на него.
Немного озадаченный вор сказал своему бойцу:
— Садись, братан, за соседний столик, — и, обернувшись к Якулу, спросил: — А где же Михаил?
И тут же в зале стало шумно, захлопали двери. Послышался топот ног. Отовсюду стали заходить люди. В зал вели не менее полдюжины дверей. Плешивый растерянно переводил взгляд с одной на другую. Сколько же здесь бойцов? Не менее трех десятков. И все, как на подбор, типичные головорезы. Кожаные куртки, вязаные шапочки на головах. Шагают деловито, не спеша. Через десять секунд взяли обоих гостей в плотное кольцо. Равнодушные, ничего не выражающие лица. Оружия вроде ни у кого не видно.
Тут Якул откинулся на спинку стула и визгливо расхохотался. Корчась от смеха, выдавил тонким голосом:
— Что? Испугался, Николай Петрович? Моих пацанов испугался?! Ха-ха! А ты один пришел? Парочку придурков с собой прихватил и пришел! Да?! Ты что же, Таганцева за зеленого щенка держишь?
«Обдолбленный он, что ли? — с недоумением подумал вор. — Может, на своих «арбузах» заторчал с утра? Однако что за шутки?!»
Якул продолжал хохотать, даже взял салфетку со стола и начал вытирать ей слезившиеся глаза. Никто из его людей не двигался, и Плешивый решил взять инициативу в свои руки. В конце концов, он российский вор и не пристало ему стоять, когда какая-то шпана цыганская в кресле развалилась.