Напряжение растет
Шрифт:
Резко захотелось яблок. А там еще Федор в беде, так что я мигом прыгнул вниз, приземлившись на ноги, прыжком достиг места падения веревки и нашел Федора под ней.
– Да я сам выберусь, – заверил меня брат и огладил живот. – Но потом. Там торт такой вкусный, я тебе кусок оставил, – доверительно шепнул он.
Но веревку я все-таки снял и положил ее Федору и себе под головы. Потому что над нами была красивая звездная ночь, и совершенно расхотелось куда-то убегать, даже от двух ярящихся в окне старших, то требующих телефоны (у учителя
– Максим, Федор, у вас все хорошо?
– Не очень, – ответил я правду.
– Что с Федором? Что-нибудь нужно?!
– Воды, – простонал Федор.
– Сейчас, одну секунду!
– И еще торта… – совсем жалобно продолжил брат.
– Уже несу… Что?!
– Ну, я пойду, наверное, – сказал я звездам и Федору.
Попытался встать и от сильнейшей вспышки боли тут же рухнул на землю.
– Кажется, ногу подвернул, – сплюнул кусочек травы, подмигнул испуганному брату, попытался встать снова и потерял сознание.
Ветер промораживал комнату сквозь распахнутые ставни, оглаживал выцветшие шторы, скрипел старой рамой с облупившейся краской. Он был тут хозяином, а вовсе не два человека, замерших подле окна друг за другом и слепо вглядывающихся в закатные очертания порта. Ветер ругался на незваных гостей, шипел им в уши, выталкивал своими порывами, дергал за рукава костюма и платья, летел мимо, от ярости завывал в коридоре за приоткрытой дверью и вновь принимался обходить утлую комнатушку, дотрагиваясь до всего вокруг. Это все его! Десять лет его!
– Десять лет назад мир казался больше, – почти беззвучно шепнула девушка.
Она пришла в эту комнату первой, ради одиночества, тишины и памяти.
– Мир слишком мал, чтобы сбежать от себя, – откликнулся мужчина за ее плечами.
Он вошел на пятнадцать минут позже, ради встречи, беседы и общей памяти.
– От вас тоже не сбежать.
– А я думал, это было приглашение. Ты ведь знаешь, что за домом следят.
– Почему я должна это знать? – с тихой яростью развернулась Светлана, тускло блеснув сине-серой полоской лезвия в левой руке.
– Потому что мы обещали сохранить твой дом в целости, – спокойно отреагировал мужчина, не отходя ни на шаг. – Десять лет назад.
– Здание скоро развалится, – отвернулась она к окну, пряча до поры лезвие в длинном рукаве платья. – Хорошо же вы следили.
– Оно такое же, как и было. Его хотели отремонтировать, но тогда бы оно стало лучше. Хотели снести, но мы не дали. Твой дом стоит, твоя комната в том же виде, с распахнутым тобою же окном. А над временем мы не властны. Никто не властен.
– Очень жаль, – тихо шепнула она. – Я бы хотела вернуться на десять лет назад…
– И ударить того заблудившегося мальчишку кирпичом по виску? – заинтересовался Руслан.
– Нет! Просто обойти стороной!
– Вряд ли получилось бы, – скептически хмыкнул мужчина. – Он ведь тебя уже заметил, такую продрогшую и голодную. Все равно попытался бы накормить.
– Тогда не встречаться с ним никогда! – Она повернулась всем корпусом и с вызовом посмотрела ему в глаза.
– Свобода манит сытых и обеспеченных, – не согласился Руслан. – Десять лет назад ты узнала, что можно не убивать ради еды.
– А затем делала то же самое…
– Был ли это чужой выбор?
– Да! – вместе с ответом взвыл ветер на улице.
– Мой отец предлагал многое доброй девочке, проводившей заблудившегося мальчика домой.
– Но у девочки был дар!
– Верно, – не стал спорить Руслан. – Потому все ограничилось предложением службы роду и клану.
Светлана вздернула голову, готовясь бросить сквозь зубы что-то резкое, но собеседник успел быстрее.
– Вместо того чтобы вернуть домой, к твоим родителям, с подарками, как было бы по закону… К тем, кто числился твоими родителями…
Девушка дернулась и, до крови закусив щеку, отвела взгляд.
– Кажется, ты этого не хотела. Тогда, десять лет назад? Ты была рада службе, рада обменять свободу на сытость и тепло.
– Но я не знала! – заупрямилась она, пытаясь побороть взглядом чужую волю.
Но куда там – не вышло десять лет назад выступить против мальчишки с серьезным и заботливым взглядом. Не вышло и сейчас. И взгляд… Он не изменился…
– Знала, – мягко погасил вспышку Руслан. – И в тот вечер, на пороге сияющей, лучшей жизни, была готова уничтожить любого, кто встал бы на твоем пути. И после, когда тебе подарили сережки, а ты спрятала их под подушку, а сама легла спать с портняжным шилом в руке. И затем, когда кружила в платье перед зеркалом, не забыв закрепить нож за поясом.
– Да любой бы!..
– А затем наш психолог два часа беседовал с тобой, перед тем как передать старшему коллеге.
– Не было никаких психологов!
– Тетя Руня, медсестра. А потом и доктор Павел Аркадьевич. Мы не принимаем решения просто так. Для постройки дома нужен надежный фундамент, иначе все рано или поздно рухнет под собственной тяжестью.
– Я сломалась…
– Устала, – не согласился Руслан. – Как этот дом. От времени, от холода и одиночества внутри.
– Пора сносить? – грустно улыбнулась Света.
– Как можно? Такого важного и крайне высококлассного специалиста! – тоном своего дяди ответил Руслан.
Светлана побледнела.
– Шутка, – подмигнул он. – Есть вариант получше. И… мы, конечно, не властны над временем. Но отправить тебя на десять лет назад, пожалуй, сможем.
Девушка нахмурилась, пытаясь прочитать мысли чуть повеселевшего мужчины.
– Тринадцать лет, симпатичная школьная форма, косички. Волосы, думаю, оставим твои, – задумчиво оглядел он ее макушку. – Они у тебя красивые, недаром ему понравились.