Напряжение. Коронный разряд
Шрифт:
– Молчат, – недоуменно повел он плечами.
Конфликт в общем-то Юсуповым был не нужен, так что в последний момент было передано предложение разойтись мирно. То есть Юсуповым – воздушный коридор, Шуйским – оставшийся целым аэропорт и символические подарки. Хорошее решение проблемы с сохранением лица всех сторон: согласие уже давно должно было поступить.
Между тем вся кавалькада машин резко повернула обратно в город.
– Не понял… – изумился Амир, подойдя к окну.
– Господин, тут вас к телефону… – с несколько обескураженным видом вновь подошел слуга.
– Наконец-то! –
– Н-нет, – замотал тот головой и округлил глаза. – Смотритель крепости Биен.
Амир также отреагировал удивленным выражением лица – с чего бы ему звонить…
– Милый мой ученик… – раздался в динамике до боли знакомый ворчливый голос, от которого тело резко приняло стойку смирно, а недостойная армейского распорядка трость глухо хлопнула, отлетев куда-то в сторону. – Ты там совсем страх потерял – ребенку день рождения портить? – спросили Амира вкрадчиво – да так, что поднялись стоймя волосы на спине.
– Я-а… – растерялся тот.
– А ну марш из аэропорта!
– А у нас самолет… не работает… – обескураженно оправдался он.
– Такси возьми! Всё!
Последовали короткие гудки.
Амир с видом дикого удивления и опаски посмотрел на трубку, а затем перевел взгляд на трассу:
– Жил бы себе и жил, зачем его трогать, а?..
Глава 4
Кавалькада машин выдерживала стабильные сто десять километров в час по безлюдной трассе, пронесшись сквозь спешно разведенные барьеры поста, и с той же скоростью повернула на городские улицы.
Впереди вручную переключали светофоры на зеленый, освобождали полосы и блокировали прилегающие выезды знаками регулировщиков, приветствуя череду машин с флагами княжества на капотах и гербами на номерах.
Редкое дело – выезд первых лиц княжества, оттого не сильно раздражающее простых людей. Отношение к промелькнувшей кавалькаде – как к экипажу «скорой помощи» или пожарной службы; и это недалеко от истины, если представить оба процесса как нечто единое. Только под угрозой всякий раз здоровье всего княжества и целостность его стен, которые коварный враг то и дело норовит поджечь. Вечером телевизор расскажет, что произошло, а до того – остаются слухи и пересуды. И невероятное удивление от вида обнаглевшего микроавтобуса строительной фирмочки и старенького «опеля», затесавшихся в конец кортежа.
– Ох и попадет им!.. – хлопнет кто-то по рулю, с долей одобрения глядя на лихачей.
А кто-то решит повторить маневр и будет тут же прижат к обочине черным джипом сопровождения до того момента, как подъедет машина патрульной службы, и рамный внедорожник не рванет вновь с места вдогонку к остальным.
Вскоре кавалькада разделилась, своей мрачной и сурово-представительной частью свернув к старому городу. Остались микроавтобус да иностранная легковушка, отвернувшие к малоэтажному пригороду. Правда, тут же от первой группы, вильнув зигзагом на все четыре полосы, резко отвернули две машины сопровождения и заторопились им вслед.
Остановилась вторая группа возле высокого кованого забора частного дома: микроавтобус и легковая – возле самой калитки, а охранение предпочло перекрыть всю дорогу на отрезке в пять сотен метров, с той и другой стороны. Движение в этом районе полусонное, так что жаловаться на неожиданную преграду оказалось некому.
Я еще раз подергал заклинившую дверь, махнул на нее рукой и выбрался из противоположной.
– Нормально все? – наклонился я к водительскому окошку.
– Это было невероятно… – с бессмысленной улыбкой произнесла, сжимая руль и глядя куда-то вперед, Тоня. – Сорок минут на зеленый! Кате ничего не говори!
– Почему? – заинтересовался я.
– Она меня убьет, если узнает, – повернулась сестра ко мне, сияя, как забытая в одной комнате с Брунгильдой тарелка из-под торта.
– Ладно, – качнул я плечами, – давай пока в дом, гараж открывай.
– Хорошо, только я к Катьке сбегаю сначала, и откроем!
– А как же?..
– Если промолчу, меня саму разорвет! – И она унеслась к дому.
– Вот логика… – указал я на сестру подошедшему от микроавтобуса Артему.
– Это нормально, – махнул он рукой, – мне вон мама панамку передала, чтобы голову не напекло. Мне! – возмутился он, проведя по густой шевелюре.
Так-то у него в загривке пуля застревает, поговаривают. Очень необычный молодой человек.
– Отказался? – С интересом глянул на него, предполагая ответ.
– Нет, почему, – смутился он, – надеваю. Только я же в фургоне этом, а на улицу всего на пару минут.
А иначе и быть не могло. Матери у них в семьях это… Ну, я ни одну из них не видел, это несмотря на то, что жизнь ему спас и нас вместе с крыши княжеского дворца снимали.
Зато мы дали имена всем пяти будущим соколятам.
– Домой к нам зайдешь? Есть мороженое. Много. Можно с медом.
– Нет времени, – виновато развел он руками. – Я поблагодарить хотел, – протянул он навстречу свою лапищу и убедительно потряс мою руку в крепком пожатии.
Аэропорт остался целым, без войны и неприятной дипломатии, когда о тебя вытирают ноги, а ты улыбаешься и приглашаешь заходить еще. Его родня высоко это оценит, а уж зрелище отъезжающего из аэропорта Юсупова Амира со свитой, на вишневых «девятках» начинающих свой путь в соседнее княжество, обещали заснять со всех ракурсов и прислать копию. Попросту других машин такси внезапно нигде не оказалось. Все занято, бывает. Тут главное руками виновато разводить и не смеяться глазами слишком сильно.
– Тебе тоже спасибо, – ответно пожал я крепкую руку.
– Да ладно тебе… А что хотели-то? – полюбопытствовал-таки Артем. – Если не секрет, конечно.
– Да какой секрет… – пожал я плечами. Скоро сами догадаются. – Признали, дали документ о том, что на два года старше. Дату дня рождения поправили на настоящую. Плюс еще мелочи, – грустно посмотрел я на дом и почти сразу отметил любопытствующее лицо Лены за занавеской второго этажа.
– Сильно, – положил он пятерню на свой затылок и принялся массировать умственную деятельность. – Фамилию свою дали?