Напряжение
Шрифт:
Глянул фото — действительно, есть что-то общее, только им всем больше четырнадцати, а Федотову и вовсе семнадцать. А еще на каждой карточке тот самый герб, что я несколько минут спарывал с обуви. Помню, у дядьки документы были совсем с другой картиной, а у одного из сторожей — клиентов и вовсе с имперским двухглавным орлом. Но все остальное то же самое — имя, дата и место рождения, фотография, сочетание непонятных букв у правой каймы, удобный и прочный пластик. Если бы не обещание сержанта, что через два дня эти карточки заблокируют, можно было
— А можно все взять?
— Да забирай, — махнул Валентин рукой, с тоской глядя на разрушенный город. — Нам долго до цели?
— Два поворота, вы же слышали, — отряхнул я тапки и выпрямился, пряча документы по карманам. — А за кого они нас приняли?
— Тенишевы, старые хозяева города. — Зашагал вперед дядь Волк. — Всех убили, но кто-то выжил. Их тоже стараются найти и убить.
— Зачем? Ведь город уже их, они победили? — Не понял я такой жестокости.
— У аристократов не принято оставлять своих врагов живыми. Тогда никто не ударит в спину через несколько лет. — Меланхолично ответил Валентин.
— Но я ведь — не они?
— Само собой. Не переживай, за два поворота ничего плохого не может случиться.
— Ага.
Глава 21. Чувство собственности
Ближе к центру исчезли всякие следы войны, словно победитель берег для себя красивые пятиэтажки с зелеными скатными крышами и рядами зеленых насаждений под окнами. Только следы не смытой с асфальта извести, натасканной сотнями ног, напоминали, что совсем рядом лежат в руинах целые кварталы.
А еще я впервые увидел местных жителей — хотел было поздороваться, но супружеская пара, обвешанная сумками, предпочла перейти на другую сторону улицу, а догнать их не позволил Валентин. Хотя чем ближе мы подходили к вокзалу, тем быстрее увеличивалось число возможных собеседников, только к ним не решился подходить уже я сам — люди старались держаться большими группами и с угрозой поглядывали на тех, кто хотел к ним приблизиться.
— Почему они не на машинах? — Поинтересовался я у дяди, заметив баулы в руках каждого, кто неторопливо шел по широкому проспекту. Даже дети волочили на себе тяжелые ранцы — беззвучно, не жалуясь и не плача.
— Вся их собственность теперь принадлежит победителям. — Равнодушно ответил Валентин. — Проигравшим оставили свободу и то, что они могут унести в руках.
— Но они ведь не воевали?
— Кто-то должен оплатить войну, — пожал он плечами.
То-то так много брошенных автомобилей встретилось по дороге. И дома выглядят совсем не заброшенными, даже занавески на месте.
— Я бы сжег, чтобы не досталось врагу, — процедил через сжатые зубы.
— За порчу имущества полагается виселица. За этим внимательно следят.
— Кто? — Покрутил я головой, никого не заметив.
— Спутники, — указал Валентин взглядом на небо. — Еще дроны, иногда личное присутствие. Нам повезло зайти в город с разрушенной части, через пост внутренних войск. Руины никому не нужны.
Разговор
— Максим! — Спохватился Валентин, пытаясь зацепить за плечо.
— Я сейчас, — увернувшись, пообещал ему, с любопытством присматриваясь к интересной сценке возле парковки симпатичного трехэтажного дома.
Вцепившись сбоку в бампер и часть капота белоснежного внедорожника, упрямо пыхтел парень лет шести на вид, всем своим видом показывая, что отпускать он пятитонную машину не собирается, не смотря на уговоры и увещевания чуть полноватого мужчины, безнадежно призывающего Федора отпустить джип.
Так то парня давно бы оторвали и даже унесли, но обе руки родителя уже были заняты двумя испуганными девчонками вряд ли старше мальчишки. Их, конечно, можно было бы поставить на землю или перевесить на одно плечо, и мужчина при мне дважды попытался это сделать, но оба раза прекращал под звуки начинающейся девичьей истерики — те ни в какую не желали отпускать отца. В общем, патовая ситуация, и кое-кто это отлично понимал, судя по его скорбному виду. А тут я!
— Вам нужна помощь? — Кашлянул я в ладошку, обозначив себя.
На меня глянули две подозрительные пары глаз и одна полная надежды.
— Мой сын, Федор, — засмущался мужчина, указав подбородком в сторону машины. — Вы ведь понимаете, этот стресс, переживания, нервное напряжение и…
— Помочь оторвать? — Деловито уточнил я.
— Да. — С облегчением выдохнул мужчина. — Только нежнее, я вас прошу.
— Спокойно, я профессионал, — потер я руки, прицениваясь к фронту работ. — Помню, отрывал как-то собаку от колбасы, так электрик почти не пострадал.
— К — какой электрик?
— Он ел колбасу, — уточнил я.
Федор тут же расставил ноги чуть шире и до побелевших ладоней вцепился в добротный металл ободов. Ну — ну.
— Максим! — Настиг меня недовольный Валентин, так что пришлось резко перейти к первой фазе — переговоры! С Лайкой, кстати, не сработало.
— Привет, меня зовут Максим, — дружелюбно представился, присаживаясь рядом с Федором.
Тот еще сильнее запыхтел и демонстративно отвернул голову.
— Хорошая машина, — похвалил, ничуть не обманывая. — Большая, красивая. Можно погладить?
Федор чуть скосил на меня взгляд, буравя подозрительным взглядом.
— Ну, нельзя так нельзя. — Примирительно поднял я руки. — А ты почему ее держишь?
— Моя машина! — Категорично буркнул Федор, вжимаясь в поверхность. — Мне ее мама подарила.
— Ясно, то есть, ты не хочешь, чтобы у тебя ее забрали, верно?
— Ну, — шмыгнул Федор, все еще недоверчиво глядя на меня.
— И пока ты ее держишь, никто не сможет ее забрать. — Улыбнулся я, с пониманием озвучив его желание. — Молодец! Только вот вдруг пока ты держишь машину, украдут папу и сестренок?