Наречённая ветра

Лински Литта

— Эви, твердь и ветер, что с тобой творится?! — он крепко прижал королеву к себе, несмотря на вялые протесты. — Никакая болезнь не может сотворить такое за два месяца. Тем более с юной девушкой, полной сил. Так просто не бывает! Куда смотрят ваши врачи?

— Но канцлер Шанари собрал самых лучших врачей, — голос Эвинол звучал хрипло, каждое слово давалось ей с трудом. — Он лично занимался подбором и проверкой.

— Лично, говоришь? — пробормотал герцог, забыв о почтительности. — Может, это и есть ответ?

— Ответ

на что? — королева наконец высвободилась из объятий Айлена.

— Я должен кое-что проверить, а до тех пор не имею права высказывать какие-либо догадки и предположения.

— Не понимаю, о чем вы. Впрочем, как знаете, — устало проговорила королева.

В этот момент открылась дверь и вошла фрейлина с подносом, на котором стояла чашка, испускающая струйки ароматного пара. Девушка присела в реверансе и опустила поднос на маленький столик возле дивана. Бросив взгляд на лицо королевы, Исли охнула.

— Ваше величество, я принесу воды.

Через пару минут фрейлина вернулась, на этот раз неся с собой фарфоровый кувшин и несколько полотенец. Девушка опустилась на колени, смочила край полотенца в теплой воде и принялась осторожными движениями промакивать лицо Эвинол, стирая кровь. Время от времени Исли кидала в сторону герцога красноречивые взгляды, намекающие, что ему не следует быть здесь и видеть такие вещи.

Однако Айлен так не считал. Напротив, он решительно отобрал у фрейлины кувшин с полотенцем.

— Позвольте мне.

Герцог рассудил, что сцена приступа, которой он стал свидетелем, достаточно сблизила их с Эви, чтобы позволить себе проявить заботу о ней. Не обращая внимания на откровенное недовольство фрейлины, он приложил край полотенца к лицу Эви, стараясь действовать бережно и нежно.

— Пожалуй, вам не стоит утруждать себя, герцог, — Эвинол отстранилась.

— Я не могу позаботиться о будущей жене?

— Можете, но… — королева явно растерялась.

Чтоб скрыть замешательство, она потянулась к стоявшей на столике чашке и сделала несколько судорожных глотков.

— Что это? — спросил герцог.

— Это питье облегчает боль, — объяснила Эви между глотками.

Она сидела так близко, что Айлен ощущал на лице ее дыхание, пахнущее мелиссой, чередой и еще какими-то травами, названия которых он не знал.

— Позвольте, — он бесцеремонно взял у нее чашку, без труда разжав слабые пальчики, и отхлебнул.

Эвинол смотрела на него с явным недоумением, фрейлина — с негодованием, но Айлену не было дела до их взглядов. Сейчас его интересовало только одно — вкус напитка. Он был горьковатым, терпким, но не противным. Впрочем, травы частенько горчат. Это еще ни о чем не говорит.

Однако если кто-то додумался добавить яд в целебное питье, то в уме ему не откажешь. Райн’яр не опасался за свою жизнь, пробуя потенциально отравленный напиток. Он отлично понимал, что если королеву и убивают ядом, то яд этот медленный. И все же он чувствовал себя героем, рискующим ради любимой женщины. Айлену вообще понравилось проявлять заботу об Эвинол. Это было трогательно и волнующе. Правда, непохоже, чтоб королева испытывала благодарность, — скорее уж удивление и смущение. Но ничего, она все оценит позже. Кроме того, скромность в отношении мужчин похвальна в юной девушке.

Айлен поймал себя на том, что уже почти свыкся с новой Эви и даже, как ни удивительно, находит ее по-своему привлекательной и желанной. До чего же крепко приворожила его эта девчонка!

— Герцог, что вы делаете? — в голосе Эвинол слышалось недовольство и явный упрек. — Зачем вам пить мое лекарство? Вам оно ни к чему, а мне может помочь. Из-за вашего странного каприза Исли придется заваривать новую порцию.

— Так, значит, Исли варит вам это питье?

Айлен буравил пухленькую фрейлину глазами, но та, не оставаясь в долгу, смотрела ему в лицо, старательно вкладывая в этот взгляд все, что она думает о нахальном женихе королевы. Или девица тут ни при чем, или она очень умелая притворщица.

— Да, Исли, — ответила королева, переводя взгляд с одного на другую. — И что? Канцлер приносит смесь трав от своего личного врача, а Исли заваривает каждую новую порцию кипятком.

— А не могли бы вы отсыпать мне немного этой смеси? — он по-прежнему не сводил глаз с фрейлины, стараясь уловить малейшие изменения в выражении ее лица.

— Странная прихоть, — Эвинол пожала плечами. — Но если вам так угодно, извольте. Исли, отсыпь герцогу немного трав. Похоже, нам придется просить у канцлера новую порцию раньше, чем ожидалось.

— Я бы на вашем месте ничего не просил у канцлера, — он говорил тихо, склонившись к самому уху Эви, почти касаясь губами тонких волос на виске.

Предосторожность была излишней, поскольку фрейлина вышла в другую комнату, но Айлену нравилась эта атмосфера интимной доверительности.

— Я вас не понимаю, герцог, — королева демонстративно передвинулась на другой край дивана. — Ваши слова и действия кажутся мне странными.

— Просто доверьтесь мне, Эви, — он придвинулся к ней, заставив девушку вжаться в подлокотник. — Поверьте, все мои слова и действия преследуют лишь одну цель — спасти вас.

— Меня нельзя спасти, Айлен. Мне жаль, — Эви говорила, уставившись в стену и нервно теребя тонкими пальцами складки юбки.

— А я почти уверен в обратном. Я спасу вас, моя королева, — он вновь завладел ее рукой и поднес к губам. — Моя Эви.

Голова Айлена закружилась от близости Эвинол. Он хотел бы перевернуть ее руку, покрыть горячими поцелуями ладонь, нежную жилку на запястье, подняться выше, до локтя. С трудом сдерживая свой порыв, Айлен хрипло проговорил:

— Я спасу тебя, клянусь! Только обещай, что станешь прежней!