Наречённая. Книга 2
Шрифт:
Я поправила одежду, пытаясь как-то размять плечи, снаружи бил мороз, но внутри повозки благо ослаблялся, да и надышала за ночь. Оставалось ждать, когда прибудем на место. И это случилось намного быстрее, чем я ожидала, стали слышны посторонние шумы, позвякивание, стук. Тускнеющий свет всё обильнее проникал через щели плотного полога. Я не выдержала и всё же вернулась к прорехе, пытаясь рассмотреть хоть что-то, что происходило с наружи. Мелькали дома, каменные, часто без каких-либо ограждений, с разными коваными вензелями, на которых весели колокольчики и таблички, видно, это были торговые лавки или различные харчевни. Но пока улица оставалась пустынной — ещё очень рано для открытия. По дороге так же двигались другие повозки, обгоняя нас. Кронвил встречал путников молчанием и неподвижностью, и тем не менее, будто обнимал мягко и тепло, особенно это почувствовалось, когда потянулся аромат съестного из многочисленных кухонь — те готовились к открытию. Я невольно вспомнила о еде, которую мне приготовила Рэви, но судя по всему, мы уже скоро должны прибыть на
— Тр-р-р-р, — раздалось рядом.
Моё сердце подпрыгнуло и заколотилось комом где-то в горле. Уже приехали? Почему-то я подумала о погоне. Но волноваться было незачем — ещё слишком рано, чтобы в Энрейде узнали о моём исчезновении. Да и бросится ли Груив меня искать, я однозначно ответить не могла. С одной стороны, я для него представляю определённую выгоду и ценность, но с другой, неужели настолько ассару нужна ему, что он затеет погоню?
Повозка качнулась, раздался скрип снега, сопровождающийся тяжёлым кряхтением, у возничего явно был излишний вес, раз такая отдышка. Он потоптался рядом, видно привязывая мерина, расправляя подпруги. Что-то щёлкнуло, скрипнуло, шаги удалились, а я мгновенно подскочила с места, бросаясь прочь из повозки, забывая о деревенеющих мышцах и боли во всём теле. Откинув полог и убедившись, что поблизости никого нет, слезла на землю. Расправила платья и, оглядываясь, чуть отошла от воза на онемевших, не чувствующих землю под собой, ногах. Оказавшись на безопасном расстоянии, первым делом осмотрела место, куда мы прибыли. Двухъярусный дом с черепичиной крышей, с небольшими окнами, и даже крытые переходы по периметру тут имелись, он как бы разделён на двое, видно вторая часть с жилыми комнатами на тот случай, если гости пожелают задержаться и отдохнуть с пути. Ко всему эта часть дома была обнесена высокой каменной оградой с широкими деревянными воротами, которые были сейчас тоже нараспашку. Харчевни тянулись рядами, едва ли не плотно примыкая к друг другу, будто грузди, более мелкие и одноярусные, из многочисленных труб уже густел дым. Вся улица вымощена канем, но сейчас под снегом этого было почти незаметно, она погружалась в мутную утреннюю мглу. И только над всеми постройками будто призраком высилась башня, увенчанная островерхой крышей. Может, колокольня какая-нибудь, ведь явно здесь имелись какие-то управленцы ван Фоглата, и стража наверняка — тоже. Я опасливо огляделась. Оставаться здесь, у всех на виду было нежелательно, мало ли кто ко не может тут пристать, ведь я совершенно одна. Но отходить от ворот мне не следовало, чтобы не пропустить приезд другой повозки.
Из поварни послышались голоса — встречали прибывшего возничего, я отошла ещё дальше, к росшей здесь акации, засыпанной снегом. Я ждала, прохаживаясь вдоль ветхой стены за деревьями, грея руки, дыша на них. Несмотря на то, что ночью проглядывали звёзды, небо оказалось набито плотно тучами, а вскоре посыпали воздушные хлопья, накидывая на улицу бледную пелену, погружая в ещё больший сон.
Время к полудню двигалось очень медленно, но на улицу стали выбираться горожане. Служанки в белых опрятных передниках, с полными корзинами и вёдрами, мужчины спешили чистить снег у своих лавок. Никто на меня и не обращал внимания, будто здесь всегда шлялись все, кто ни попадя. Вскоре появилась шайка мальчишек, и ясно дело, зачем они тут появились — попрошайничать. Настоящая жизнь начала пробуждаться в этом снежном скромном городке. Не успела я и оглянуться, как стало очень шумно, всё больше народа сновало по разным делам и поручениям, всё больше гостей останавливалось у постоялых дворов. В этой круговерти я потерялась, и теперь вероятность быть кем-то замеченной сводилась к нулю, чему я была рада. Но моё спокойствие было недолгим, мой слух случайно зацепился за один разговор двух женщин, что остановились прямо напротив меня возле дерева.
— Сегодня мало посетителей, — пожаловалась одна.
— И не жди в ближайшее время, — ответила другая товарка. — Говорят, эти найраны, исчадия Бездны, добрались и до наших земель.
— Слухи всё это. Враньё.
— Если бы это были слухи, то стражи короля не стали бы тут задерживаться. А они здесь вот уже второй день. Маар ван Ремарт направляется в Ортмор, теперь он сядет на границе Излома и не позволит порождениям вырываться в наши земли.
— Защити, Великая, — вздохнула другая и тут же томно закатила глаза. — Говорят, Ремарт как силён и отважен, так и красив, завидный жених, он ведь абсолютно свободен, — защебетала, утягивая за собой свою знакомую.
— Ремарт славится ещё и своей жесткостью, и изощрённостью.
— Многие женщины жаждут оказаться в его постели именно поэтому, — засмеялась торговка, продолжая говорить, но я её уже не слышала.
Я будто оглохла, а по моей коже хлынула дрожь, в голове и в груди пульсировало только одно: стражи короля здесь. Маар ван Ремарт… тут.
Я вжалась в холодную стену, силясь едва ли с ней не слиться. Сердце загрохотало о рёбра с такой бешеной скоростью, что казалось, проломит грудную клетку, и голова закружилась. Я моргнула, сбрасывая с ресниц снежинки, огляделась скользя взглядом по людским фигурам, закутанным тепло, страшась увидеть на себе жгучий взгляд исгара, будто он всё это время следил за мной и вот-вот покажется. Кошмар, с которым я только начала прощаться, проснулся, ломясь в запертые двери моего заледеневшего разума, отказывающегося в это верить. Нет, этого не должно быть. Это враньё. Он ведь должен быть уже в Ортморе. И тут же ударило другое — дождусь ли я повозки? Если порождения поблизости, то из Кронвила навряд ли кто-то попытается выехать сейчас.
Проклятье! Я едва не завыла в голос, но только сжала зубы так, что в глазах потемнело. Не представляла, что мне теперь делать. Из одной ловушки попала в другою. И за что, Великая Мать!
«Так. Не нужно паниковать раньше времени», — я вытянула шею вглядываясь в ворота, где всё ещё стояла старая повозка, а другой всё не было. Подняла взгляд на серое тяжёлое небо, до обеда ещё далеко. Если Ремарт и в самом деле здесь, если прихвостни ван Фоглата ещё не добрались сюда, в Кронвил, то исгар может просто почувствовать, что я рядом, он ведь на это способен, ведь с какой лёгкостью он читал мои мысли, видя всю изнанку меня. Почувствовать меня. Хотя что с того? Он ведь оставил меня. Ассару стала ему ненужной. Я скользнула взглядом по лицам прохожих, и тут моё дыхание непроизвольно оборвалось. Я попятилась назад, утопая в снегу, но ноги, казалось, вязли в трясине, и я не смогла сделать и шага, потому что прямо в мою сторону шёл страж. Грубое изрезанное шрамами лицо, литые доспехи на груди и плечах — Шед, его я ни с кем не могла спутать, он шёл с другими лойонами Маара и будто ни на кого не смотрел, разговаривая о чём-то, но, когда страж поравнялся со мной, его взгляд змеёй скользнул в мою сторону. Я укрылась платком, запоздало отводя взгляд, но деваться было некуда, он меня заметил и наверняка узнал. А следом сердце обратилась в кусок камня, потому что позади стражей вдруг поднялся шум. Мужчины в синих плащах уверенно следовали по улице и вглядывались в лица едва ли не каждого прохожего, каждой женщины, сдёргивая с голов капюшоны. Они ищут меня. Воины Груива идут прямо сюда.
Я попятилась, развернулась да тут же споткнулась о камень, выпирающий прямо из земли.
— Острожное, — поддержали чьи-то уверенные руки.
Я подняла взгляд, столкнувшись с серыми глазами в морщинистых веках незнакомого мужчины. Его лицо, поросшее тёмной щетиной, было доброжелательным, но взгляд тут же изменился, когда он лучше разглядел меня.
— С вами всё в порядке? — пальцы его не выпустили, поддерживали.
Я растеряно посмотрела за его плечо. Шед с лойонами уже прошли мимо, удалялись прочь — не задержались. Я хотела было толкнуть мужчину от себя, вырваться и бежать прочь, но тем самым я бы привлекла к себе внимание всех. Внутри всё раздирало на части — я не знала, что мне делать.
— Не знаю, — ответила рассеянно незнакомцу, уставившись на неизбежно приближающихся ищеек Груива.
Вот-вот они подойдут и схватят меня, и тогда уже не сбежать. Всё же они узнали раньше о моём побеге. Груив ван Фоглат не упустит своего.
— Могу я вам чем-то помочь? Вы тут с самого утра стоите? Вы голодны? — перехватили моё внимание вопросы мужчины. — Вы, наверное, ещё и замёрзли, не бойтесь, пройдёмте со мной. Я вам помогу. Вон там мой двор. Идёмте.
— Да, — закивала быстро-быстро я, уже не колеблясь, пытаясь не слишком грубо, но настойчиво смахнуть его руки с себя, — я замёрзла и голодна. Спасибо вам, — и позволила себя увести.
2. Маар
Маар не спал всю ночь. В голове творилась мешанина. Если мог бы выдрать ассару из себя, из своего тела, он бы это сделал, но она вросла глубоко в самую душу, слилась с ним воедино. Он не мог до конца понять, как ему удалось покинуть Энрейд, оставить её там. Но иного выбора у него не было — он бы её убил, если бы остался в той комнате наедине, сдавил бы шею и переломил пальцами одним точным движением, и тогда ничего невозможно было бы исправить. Она умерла бы, и тогда он умер бы вместе с ней. Потому что эта проклятая ненавистная ассару въелась в его кровь и ум смертельной отравой, без которой его существование невозможно!
Маар лежал в своей комнате в постоялом дворе «Золотой вереск», где они остановились на ночлег, на самом верхнем ярусе, смотрел в потолок и думал. Думал не о том, что ждёт его в Ортморе, а об этой ледяной гордячке, и это хождение по кругу измотало его до предела, опустошило, как колодец в засуху. И он не замечал, как здесь, в комнате стало совсем нечем дышать, а по спине потёк пот — не спалить бы это захолустье, оставив горсткой пепла к чёртовой матери. Маар, пусть не совсем человек, но и не животное, он должен держать под контролем свои инстинкты, свою силу, что дерёт его сейчас на части. Много раз он порывался вернуться в замок Энрейд и много раз взрывался огнём, опаляя себя изнутри, выжигая все чувства и мысли до кипения крови, до смертельной боли, которую причинял себе намеренно, чтобы переключиться, не думать о ней. Он задыхался. Но лучше эта боль, чем представлять ассару, чем эта одуряющая тяга, что ломит кости и надрывает дыхание. Маар думал, что знает смысл слов «упасть на дно», знает, что значит тьма, затопляющая душу и тело до оцепенения, до глухого онемения. Но он ошибался — он не знал тьму до встречи с этой… Маар до скрежета зубов сжал челюсти, унимая бушующий огонь внутри себя. Но если бы только это… Яйца болезненно трещали, а член стоял колом, и Маар ничем не мог себе помочь, потому что он не мог допустить не только к себе, но и к своим мыслям кого-то другого. Трахнуть ту служанку, что вертела своим толстым задом вчера весь вечер? Перед глазами только эта проклятая ассару, убившая его брата, медленно убивающая и его. Исгар в нём рвался наружу, требовал выхода, но Маар не может его выпустить. Держит крепко в железных оковах, но он теряет силы, путы вот-вот треснут к бесам!