Нарисуй меня
Шрифт:
Таксист коротко кивает, равнодушно глядя на нас в зеркало заднего вида. А мне не верится, что я уже почти дома. Сегодня самый странный вечер в моей жизни. Непонятный, но волнующий. И еще он дарит уверенность, которой не было до этого свидания. Что у нас с Максимом может что-то получиться. Просто внутренняя уверенность появилась и все.
— Неплохое место, я не думал… — Он осекается, его голос заглушает громкая трель мобильного. Я стою рядом и прекрасно вижу имя, а главное, фото на экране. «Оля». Он быстро нажимает на отбой и прячет мобильный обратно в карман пиджака. — Мне пора, Марина. Спокойной ночи!
Его поцелуй теплый, очень нежный и мягкий, я снова сама к нему тянусь,
— Я хочу увезти тебя к себе, но это будет неправильно. Даже для меня, — тихо шепчет он, опаляя и без того горячую кожу жарким дыханием. — Беги домой, Марина.
Я молча кивнула и, не оборачиваясь, быстро вошла в подъезд. Сердце билось как оглашенное. Да что со мной такое! Это же просто поцелуй. Не очень соображая, влетаю по лестнице на второй этаж и льну к окну. Вижу, как Максим неторопливо идет к такси и с кем-то разговаривает по телефону.
Глава 9
Дома, едва раздевшись, вынимаю сложенный лист бумаги. Мне безумно интересно посмотреть, как он рисует, и узнать, почему так загадочно говорил со мной в такси. Стараюсь не думать, кому он сразу стал звонить, как только я зашла в подъезд. «Не порть себе вечер этими мыслями, Риша, не додумывай!»
Дрожащими от нетерпения руками наконец разворачиваю листок. И вздрагиваю. Потому что вижу себя. Прислоняюсь к косяку двери, подношу ближе к глазам рисунок — это я, никаких сомнений. Совсем другая техника рисунка, я так пробовала, но не пошло, эта мысль быстро пролетает в голове, я отпускаю ее. Рисунок прекрасен — художник точно уловил мое состояние в день нашей первой встречи. Растерянность и решительность, настороженность и любопытство. Я смотрела на свое лицо и заново себя узнавала. Действительно рука мастера. Мастера, который видит суть. Не знаю, сколько времени я простояла в коридоре, зажав в руке лист бумаги. Мне безумно хотелось позвонить ему прямо сейчас, выдохнуть в трубку свой восторг, услышать его довольный голос. Уверена, он очень самолюбив и тщеславен, как и все творческие люди. Ну или почти все.
Взгляд падает на пакет с вещами По — я их так и оставила лежать в прихожей, когда принесла домой из больницы. Полина…
Я заставила себя положить на стол рисунок Максима, потом нехотя убрала его в книгу, чтобы не отвлекал, а сама, забравшись в кресло с ногами, минут пять не решалась открыть пакет сестры. Воображение рисовало мне мифический ящик Пандоры: стоит мне только прикоснуться к вещам По, как из них выскользнут в наш мир сотни чудовищ. Ладно, Марин, богатую творческую фантазию прибереги для картин, а сейчас займись, наконец, тем, что должна была сделать сразу же, в день аварии. Да и сейчас не поздно — возможно, там ответы не только на то, чем занималась Полина, но и на то, что сейчас происходит со мной. Все эти слова Максима, намеки… Явно что-то случилось раньше. Мысли снова вернулись к сегодняшнему свиданию. Как же сложно, безумно тяжело не впасть в мечты о нем, таком загадочном и умном, очень притягательном, не позволить себе столько всего вообразить. Нельзя! Марина, ты знаешь, что нельзя. И так все быстро, стремительно и непонятно.
С шумом выдохнула и решительно, даже резко дернула к себе пакет. Так! В первую очередь ежедневник — вот он, нежно-розового цвета от известного бренда. Дальше — телефон. Его надо поставить на зарядку. Мобильный, слава богу, заряжается, только экран весь в «паутине» — видимо, разбился, когда падал на асфальт.
На первой странице ежедневника ее имя, фамилия и номер телефона, переворачиваю — сразу вижу мой номер и имя. «Контакт
Чайник давно вскипел, и я плетусь на кухню заваривать чай, а заодно и думать. Что-что, а заметать следы По прекрасно умела с детства — ее, в отличие от меня, практически никогда не ловили с поличным. Значит, она вряд ли могла открыто все написать, если ей есть что скрывать.
Возвращаюсь в комнату с горячим чаем и заново просматриваю ее ежедневник, на этот раз уже куда более тщательно. Дошла до того, что даже сняла обложку с него. На пол выпал небольшой тонкий листок. Почерк точно сестры. На листке даты и адреса, записанные явно в разное время, первая дата — конец ноября прошлого года, дальше — почти каждый месяц отметка. И последняя дата с адресом — день ее аварии и моего знакомства с Генварским.
Сердце заколотилось от неприятной догадки: Полина, а не я должна была быть на этой презентации. По, не я. И место я ее занимаю. Заняла. Случайно.
В ушах тут же зазвучал напряженный голос сестры.
— Марин, привет! Ты еще у себя в училище? Помощь нужна, срочно!
Я тогда от удивления даже телефон от уха отвела — это правда По?! Да у нее вот-вот истерика начнется!
— К-конечно. А что случилось? Полина, ты где?
— Это не важно, важно другое. Сможешь сейчас же уйти с работы? Мне нужно, чтобы через час ты была на другом конце города.
— Что? Я не…
— Молчи и записывай адрес. Просто будь там. Я сейчас не могу говорить, перезвоню позднее, скажу, что надо будет сделать.
И отключилась.
Больше я с ней не разговаривала. На глаза навернулись слезы. Что же случилось, По? Куда ты меня отправила?
Другие даты мне ничего не говорили — просто дни, которых я совершенно не помню. В отличие от сестры я не педант, в телефон если что и записываю, то очень редко. Снова пролистываю ежедневник По — никаких событий в эти дни, пусто.
Она очень нервничала, отправляя меня туда, словно от этого жизнь ее зависела. Я все ждала указаний от сестры, но они не последовали. Но я навсегда запомню неприятные ощущения от чьего-то настойчивого взгляда и глаза Максима, как он меня разглядывал: прямо, откровенно, совершенно не таясь, хотя пришел на презентацию с самой Васнецовой. Именно она ему и звонила полчаса назад, когда мы прощались. Надо было не только штамп в паспорте смотреть. Но спрашивать об этой Ольге? Слишком уж нагло, он мне ничего такого не обещал.
Зачем По собиралась на презентацию? Точно не ради книги. Тогда ради чего? Или кого?!
Противный голос внутри нашептывает, что ради Генварского. Противный голос по имени ревность. Хуже и быть не может — влюбиться в парня своей сестры. Так банально и глупо. У нас с По никогда такой проблемы не было, кроме любви и внимания мамы, мы никогда с ней ничего не делили.
Нет! Не может быть! Ни один человек нас не спутает, если знает обеих. Да, мы очень похожи, но вы же не спутаете Лиама и Криса Хемсворта? Так и мы с сестрой. И если Максим знаком с По… Сердце больно кольнуло, даже пришлось сделать пару глубоких медленных выдохов. Если Максим знаком с По, он не мог нас перепутать. Это невозможно. Или возможно?