Наркомафия
Шрифт:
Когда Шмель ушел, едва ли не раскланиваясь в пояс - Ваха Ибрагимович какое-то время посидел, размышляя. С гнильцой человек, Шмель, что есть то есть. И есть в этой истории с шалфеем еще что-то, что - пока непонятно. Но других людей нет - кто есть, с теми и приходится работать. Москва… странно… надо позвонить в Москву, пусть… пробьют, что за пацан такой…
В течение следующего получаса Ваха Ибрагимович отдал два распоряжения. Первое - кончить жирного русского мента, на что с радостью подписался бы любой горец. Второе - просветить пацана через структуры Братства в Москве.
Теперь оставалось только ждать…
Энск, 09 июля 20… г. Ваха Ибрагимович БадаевГражданин Российской Федерации Ваха Ибрагимович Бадаев, сорока одного года от роду, глава чеченской общины Энска, депутат городской думы Энска, председатель совета директоров Энского Трастового Банка, владелец холдинговой компании "Энск-строй", владелец сети магазинов "Вкусно!", владелец сети автосалонов "Энск-Лада", в которых продавались не только задрипанные "тазики", и прочее и прочее и прочее жил круто…
Он жил так как не жили ни его дед, ни его отец. Он жил, так как не жили его братья - хотя слово "жили" к одному из них уже не было применимо. Он жил так, как мечтали жить подавляющее большинство "россиян", а жили так единицы. Без преувеличения можно было сказать, что Ваха Ибрагимович был хозяином целого города.
Родился Ваха Ибрагимович, названный в честь деда, уже в Чечне, в одном из высокогорных аулов, в котором он не бывал два десятка лет, не считал нужным. Его дед, сосланный Сталиным в казахские степи и умудрившийся там выжить, как только стало можно, на стареньком Москвиче перевез всю семью и весь свой нехитрый скарб в родной аул. Их родовое гнездо к тому времени уже было занято, но жили там русские - и поэтому они съехали. Кто бы что не говорил про развитой социализм и все прочее - в Чечне был свой уклад жизни, которому подчинялись даже русские - если хотели жить. Пускать с горы валун кровной мести, грозящий стронуть с места целую лавину никто не хотел…
Дед умер меньше чем через год после переезда. Выполнил свое предназначение, свою миссию в жизни - и умер…
Отец Вахи Ибрагимовича, Ибрагим Бадаев был человеком осторожным и хитрым. Он ненавидел советскую власть, ненавидел русских, внушал эту ненависть своим сыновьям - но никак этого не показывал внешне. После смерти своего отца, деда Вахи, он переехал в Грозный вместе со всей семьей. Без особых проблем получили трехкомнатную квартиру в только что отстроенном доме - потому что распределением квартир занимался человек из того же тейпа что и Бадаевы. Еще один сородич устроил Ибрагима работать на довольно престижное место - на железнодорожный вокзал, на грузовую станцию, и даже денег сразу за это не взял, сказал - отдашь в течение года. На железнодорожной станции всегда тащили все что плохо лежит, усушка-утруска была кормилицей целых семей, попадались же только те кто наглел или не отстегивал наверх. Ибрагим Бадаев не наглел, постепенно продвигался по служебной лестнице, стал начальником складского хозяйства, устроил на непыльную должность и жену. На имя одного из своих родственников оформили еще одну квартиру…
Детей в семье Бадаевых было мало - всего трое, зато все джигиты. Шамиль, Мурад и Ваха, Ваха был самым младшим. После школы они бежали к отцу на станцию - там было интересно, да и отцу помочь дотащить до дома сумки, тоже надо было. Вчетвером - больше и унести получится…
Грозный восьмидесятых годов был городом особенным. Сложно даже описать, что там происходило. Это был очень богатый город, шло интенсивное строительство, сдавались целые новые микрорайоны. Внешне город как город - с лозунгами, с не слишком-то заполненными магазинными полками, с работающим нефтеперерабатывающим заводом, отравляющим всю округу. Но благополучие было показным - всполохи того самого, тщательно скрываемого, прорывались на поверхность то тут то там…
В восьмидесятых годах численность чеченского населения в городе превзошла численность русского. Русские были слабыми - они не были связаны круговой порукой тейпов, они не помогали друг друга, русский мог запросто осудить русского. Наконец, они не рожали детей. Чеченцы же с молоком матери впитывали: если в твоем тейпе меньше детей, чем в соседнем - значит, твой тейп обречен. Как только чужие дети вырастут - они поработят твоих детей. Много детей в соседнем тейпе - это не радость это угроза…
В городе было оружие. Чеченские же милиционеры закрывали на это глаза - но оно было. Конечно не автоматы, наличие автоматов на руках у населения - в СССР это было ЧП. Но старые, еще времен войны, а то и революции пистолеты, дедовы обрезы, незаконно хранимые ружья - были. Ни один мужчина не мог считаться настоящим мужчиной если у него не было оружия. И добывали - любой ценой. После Афганистана стало появляться и современное оружие…
В восьмидесятых же начались разборки среди пацанов. Чеченцы быстро сплачивались, русские - нет. Если русская мать шлепала подравшегося ребенка, то чеченская говорила: молодец. Растет настоящий джигит. Драки были и в школах, кое-кто уже открыто говорил русским, что придут другие времена, и вы будете нашими рабами…
Ваха Ибрагимович хорошо помнил один эпизод. Он врезался ему в память так, что он просто не мог его забыть - хотя и вспоминать то было особенно нечего. Так, мелкое хулиганство…
Среди чеченских пацанов распространен был специфический вид хулиганства - "смотреть блондинок". Заключался он в том, что несколько пацанов подходили к стоящей или идущей русской женщине, желательно молодой, вдруг рывком задирали на ней юбку и с хохотом бросались бежать. С чеченками такие штуки не проходили - это был повод для кровной мести, отрежут голову и не посмотрят что пацан еще - а с русскими это проходило. С русскими проходило все…
Братья Бадаевы охотились на вокзале. Это было очень удобно - там были приезжие, люди торопились на поезд и заявлять в милицию на хулиганов было просто некогда. Да и знали братья вокзал, могли и по путям смотаться если что…
Но на сей раз смотаться не удалось. Шамиль поддернул юбку на какой-то ждущей поезда женщине, вместе с Мурадом они бросились бежать… и надо же было так получиться, что выскочив на лестницу, ведущую с перрона в город, они наткнулись на мужа той самой женщины, поднимавшейся на перрон с купленными билетами.
Ваха в развлечении не участвовал, ему было тринадцать с небольшим лет - он стоял и смотрел. Он вообще был похитрее своих братьев, несмотря на то, что младше. Но тут настало время вмешаться…Русский мужик бил Шамиля, он был сильным и крепким, Шамиль не мог вырваться, несмотря на свои усилия и усилия Мурада. Ваха оглянулся по сторонам - и увидел оставленное уборщиком перрона ведро, метлу и совок на длинной ручке, в который он собирал окурки и грязь. Совок был сделан по-советски добротно, из хорошей стали и ручка тоже была стальная. Схватив совок, Ваха скользнул за спину русского, размахнулся…