Наркомент
Шрифт:
6
Мы сидели в машине и тупо слушали попсовые песенки, перемежающиеся рекламными вставками и клоунскими репризами ведущих, вынужденных прикидываться такими же дебилами, как и их постоянные слушатели. Дожидаясь прибытия опекуна «Оазиса», я почерпнул по радио массу бесполезной информации, но так и не узнал, зачем Новотроицку с его двухсоттысячным населением понадобилась многокилограммовая партия наркотиков. Впрочем, у меня не было особого желания разгадывать эту загадку. Мне хотелось избавиться от сумки и вплотную
– И долго мы так будем сидеть? – спросил Леха, когда ему надоело следить за монотонной работой «дворников», сметающих снег с лобового стекла.
– За простой заплачу, – пообещал я.
Вместо того чтобы облегченно расслабиться, Леха энергично заерзал на своем сиденье. От избытка положительных эмоций, надо полагать.
А я был мрачен и неподвижен. Смотрел прямо перед собой, прикидывая, много ли у меня шансов выбраться из этой переделки целым и невредимым. Расклад получался не слишком обнадеживающим. Перспективы передо мной вырисовывались не более обнадеживающие, чем у того ямщика, который замерзал в степи глухой. В интерпретации развязного радиобалагура он кончил так плохо потому, что не обзавелся пейджером. Меня же могла выручить только спутниковая связь с ангелами небесными, а как ее наладить, я понятия не имел. Тем более что и погодные условия этому не способствовали.
Ветер немного утихомирился, но зато снег повалил гуще. Там, где на него падал свет из окон магазина, снег серебрился и вспыхивал разноцветными искорками. На фоне темноты он смотрелся не так празднично: белесая муть, за которой ничего не удавалось разглядеть толком – ни тебе неба, ни тебе земли.
Они возникли из этой снежной круговерти: сначала свет фар, потом темная иномарка. Остановившись на площадке перед магазином метрах в десяти от нас, автомобиль призывно помигал фарами.
– Повтори сигнал, – велел я Лехе.
Он подчинился, но заметно напрягся и вопросительно покосился на меня. Я не обратил на него внимания, я следил за прибывшими, которые не собирались спешить мне навстречу, дожидаясь инициативы с моей стороны. Выругавшись, я перебросил сумку на заднее сиденье. Невозможно было определить, кто находится в таинственной иномарке, остановившейся на приличном расстоянии. Это могли быть совсем не те люди, которых я рассчитывал увидеть. Если Арарат окажется никаким не Геворкяном, то встреча с ним сулила очень неприятные выяснения отношений, которые могли закончиться конфискацией сумки. С предварительным мордобоем.
– Из машины не выходи, – посоветовал я Лехе. – Сиди тихонько, как мышка.
– У вас что, разборки какие-то? – В его голосе зазвенели панические нотки.
Заразившись моей нервозностью, он завертел головой по сторонам, как будто заподозрил, что нас незаметно окружают превосходящие силы противника.
– Успокойся, – сказал я как можно более мягко. – Разве я похож на бандита?
– Ты-то не похож, – вынужден был признать Леха. – Только это еще ничего не значит. Возил я как-то одного
– За что? – притворился я удивленным.
– А за чужие долги, – сердито буркнул Леха. – Его там братва поджидала, которой он задолжал. Заодно и мне перепало.
– Это совсем другой случай, – убежденно соврал я. – Ты, главное, не дрейфь. Сейчас я улажу одно небольшое дельце с приятелями, и мы поедем обратно.
– С приятелями? – недоверчиво переспросил Леха, вглядываясь в автомобиль, угрюмо застывший в отдалении.
– Ну, со знакомыми, – поправился я. – Обычная деловая встреча.
Подбадривая себя этой надеждой, я выбрался из «Жигулей», аккуратно прикрыв за собой дверцу.
Они вышли мне навстречу, когда я находился на полпути к чужой машине с фордовской эмблемой на капоте. Двое из ларца, синхронно захлопнувшие дверцы и сделавшие по три шага вперед. Не приближаясь вплотную, я остановился, вглядываясь в темные фигуры, озаренные лимонным светом фар. Молодые лица были плохо различимы, но растительность их не украшала. Радушные улыбки тоже отсутствовали.
– Арарата ищешь, чижик?
– Допустим, – откликнулся я уклончиво.
– Так ты его нашел, – успокоили меня. – На свою задницу. Готовься, чижик.
Парни походили на тех самых, которые вчера сопровождали Геворкяна. С непокрытыми головами, симпатичные, стройные. На общем черном фоне выделялись только белые шарфики. Если уж пользоваться их птичьей терминологией, то они напоминали двух озябших воронов, прикидывающих, как бы половчее выклевать глаз еще живой добыче. Я и не заметил, как они оказались совсем рядом – такими вкрадчивыми были их движения. Развернувшись к ним вполоборота, я миролюбиво сказал:
– Меня зовут Игорь. Узнаете меня?
– Скоро тебя и мама родная не узнает, – с пафосом пообещал один, а второй тут же витиевато прошелся по моей материнской линии.
– Используй свою собственную маму, – порекомендовал я. – Дешевле будет.
Бац! Соленый вкус крови на губах ощутился мгновением раньше, чем боль. Я и не подумал защититься от удара. Потому что замах одного сопровождался угрожающим жестом второго, стремительно обнажившего ствол пистолета. Пуля, она, может, и дура, но соревноваться с ней в дурости мне абсолютно не хотелось. И так было ясно, кто окажется победителем.
Направленный мне в живот пистолет перестал интересовать меня чересчур живо, когда за спиной раздался шум заводимого двигателя. Леха успел вдосталь налюбоваться происходящим и собирался покинуть сцену, не дожидаясь кульминации.
– Стой, придурок! – завопил я, обернувшись к привезшим меня «Жигулям».
Оба парламентера, еще не понимая, в чем дело, разом навалились на меня, заламывая мне руки и пытаясь опрокинуть лицом вниз. «Жигули», фыркая и вздрагивая, попятились назад, готовясь развернуться и резво пуститься наутек.