Наркотики и яды: психоделики и токсические вещества, ядовитые животные и растения
Шрифт:
По возвращении домой СП. курил гашиш самое меньшее два раза в неделю. Покупал он его у подпольных торговцев. Полгода спустя он понял, что гашиш уже не вызывает таких сильных ощущений, как в начале, и решил попробовать что-нибудь посильнее.
«Я вспомнил о кусочке кактуса, о котором совсем было забыл. Я его еле нашел между книгами. Мне хотелось как можно скорее его попробовать, но я опасался непредвиденных эффектов, поэтому не хотел оставаться один. Я пошел на дискотеку, где, как я знал, собираются наркоманы и, если понадобится, кто-нибудь из них мог бы мне помочь. Мне повезло, я сразу встретил нескольких своих знакомых наркоманов,
Я сам не заметил как положил в рот кусочек сушеного кактуса и начал его жевать. Он был терпкий и горький на вкус. У меня закружилась голова. Горечь я запил кока-колой. Вначале я ничего не чувствовал, но через полчаса началась трансляция моего личного телевизионного канала.
И вдруг я с ужасом понял, что начало твориться что-то необычное. Я стал терять чувство ориентации, предметы убегали, а время как бы остановилось. Пары, до этого момента ритмично танцевавшие, вдруг остановились и застыли как куклы. Зал начал колыхаться, и мне неожиданно захотелось сесть. Я начал искать кого-нибудь из знакомых, чтобы поговорить о жизни, и вдруг почувствовал, что еще чуть-чуть – и меня вырвет.
Я подошел к каким-то ребятам, которые курили гашиш. Мы о чем-то разговаривали, бессвязно и с перерывами. В нашем разговоре не было логики. В какой-то момент я почувствовал ужас от раздвоения своей личности. Мое «Я» двигалось как бы двумя разными путями: одним новым, галлюцинаторным, и другим, который я воспринимал как «остатки» своего реального Я.
Мои чувства были обострены, но неконкретны. Шепот казался мне громом, а музыку я воспринимал разноцветной. Я видел также своих родителей в виде маленьких фигурок. Они пробовали прорваться на дискотеку и забрать меня с собой. Тогда появились милиционеры-гиганты и куда-то их увели. Я понял, что милиционеры мои друзья и мне не нужно их бояться…
Я хотел сказать об этом парню, стоявшему рядом со мной, но испугался, потому что у него была голова рыси. Я закрыл глаза, чтобы избавиться от галлюцинаций, но из этого ничего не вышло. Все оборачивалось против меня.
Я почувствовал ужас. Куда бы я ни посмотрел, – везде уродливые перекошенные лица. Наверное, я уже сошел с ума. Мне каким-то образом удалось добраться до дома. Все было на своем месте, только выглядело как-то иначе. Дома я успокоился и под утро заснул, а наутро поднялся, чувствуя себя, как после тяжелой болезни».
Через несколько месяцев пациент четыре раза принял ЛСД. Ощущения были куда более приятными, чем в случае с мескалином. Но когда наркотик переставал действовать, он впадал в глубокую депрессию.
В последние месяцы СП. сам начал замечать, что с ним творится что-то неладное. Периодически у него возникала мания преследования. СП. казалось, что его кто-то подстерегает, потому что он «открыл важную тайну». Он заставлял мать пробовать всю его еду, ночью наглухо закрывал двери и потом не разрешал родителям никого впускать в дом.
Лечение было начато сразу же, и как только наступило некоторое облегчение, была применена психотерапия, которая принесла хорошие результаты. Через несколько месяцев лечения пациент вернулся домой и возобновил учебу.
Уже два года он является абстинентом и заканчивает четвертый курс юридического факультета. Прогноз окончательного излечения весьма благоприятный. К сожалению, в практике встречаются наркоманы, которые в результате употребления галлюциногенов впадали в помешательство и обрекали себя
«Выход в свет»
Пациентка Д.Н. родилась в семье, в которой родители были «редкими гостями» в доме. Занятые собственными проблемами и заботами о своем общественном положении, они не заботились о взаимопонимании с собственным ребенком. Семья была обеспеченной, поэтому Д.Н. не испытывала никаких материальных затруднений. Детство она провела у бабушки, о которой у нее сохранились самые теплые воспоминания. Пациентка в детстве редко играла со сверстниками, у нее не было подружек Она была стеснительна. Оставшись дома одна, играла в куклы. Свою любимую куклу она хранит до сих пор, и часто доверяет ей свои тайны, считая, что: «Никогда в жизни меня никто не слушал так внимательно, как Лиза».
Став подростком, она впервые ощутила потребность «выхода в свет», присутствия рядом близкого друга или подруги. Но отсутствие уверенности в себе мешало ей установить более тесные дружеские контакты со сверстниками. Притом она считала себя некрасивой и потому не способной нравиться мальчикам. Это было причиной частых приступов депрессии и даже мыслей о самоубийстве.
Однажды вечером подружка совершенно неожиданно пригласила ее на вечеринку, организованную незнакомыми ей ребятами. Ребята были любителями рок-музыки.
Приглашение удивило девочку, но она приняла его, хотя и с некоторой долей беспокойства. Она боялась, что не сможет вести себя естественно, потому что раньше ей не доводилось бывать в больших компаниях, к тому же незнакомых людей. То, что произошло в тот вечер, перевернувший ее жизнь, она хорошо помнит до сих пор:
«Я шла туда с каким-то странным опасением и предчувствием, что должно случиться нечто необычное. Я судорожно держала подружку за руку до того момента, когда нужно было нажать на кнопку дверного звонка. Двери открыл хозяин квартиры, он представил нас всей компании. В комнате было полно дыма, очень громко играла музыка. Парни и девушки сидели на полу и курили. Они приветствовали нас, как старых знакомых. Это придало мне смелости, и я почувствовала себя уверенно.
Разговоры велись на разные темы, преимущественно о наркотиках. Эти ребята свободно говорили в моем присутствии о своих ощущениях. Это означало, что я принята и они мне доверяют. Мне это понравилось, также мне понравилось и поведение этих рябят, таких самостоятельных и уверенных в себе. Я очень хотела стать похожей на них. Когда хозяин подошел ко мне и спросил, хочу ли я получить укол, я согласилась, не задумываясь.
Я до сих пор не знаю, было ли это чистое любопытство или желание «получить пропуск» в общество. Когда игла вошла в вену, боль была ужасной; я с детства боялась уколов. Чтобы не обнаружить свой страх и не опозориться перед, остальными, я стиснула зубы и молчала. Ждать пришлось недолго, может, несколько секунд. Потом все произошло очень быстро; вначале мое тело обдала волна тепла. Постепенно мною овладело чувство приятного онемения. Я переживала новое, неизвестное до сих пор состояние, смешение ощущений – приятных и менее приятных. Мне абсолютно ни с кем не хотелось делиться своими впечатлениями. Я была очарована необыкновенным покоем и осознанием бессмысленности любых физических действий в тот момент. Я наслаждалась покоем и бесконечным чувством безопасности и уверенности, о которых так давно мечтала.