Наркоза не будет
Шрифт:
– Да что ты плетешь?
– завопила Коша, убегая в кухню.
– Ладно! Помянешь мое слово - когда допрешь, что нет никакой разницы между тем и этим. Между тем, что внутри, и тем, что снаружи.
Череп пришел следом и, вытащив бутылку воды из холодильника, протянул Коше. Она схватилась за холодный баллон и стала спасаться, прижимая его к горячим щекам. Бутылка начала покрываться крупными холодными каплями.
Кошу отпустило, и все показалось не таким уж опасным, хотя вены еще гудели, как провода под высоковольтным напряжением.
– Череп,
– Только страшно. Но вообще, я бы хотела изучить все и уйти туда навсегда...
– Больше калипсола нет, - сообщил Череп, наливая пепси по стаканам.
– Да нет! Я хочу без калипсола. Чтобы не оно в меня входило, а я... Я чтобы ушла туда!
– Коша задумалась, облизывая языком изморось на стекле стакана.
Пожалуй, что-то есть в том, что сказал Череп. Они долго сидели на кухне, молча пялясь в разные углы.
Через полчаса все прошло окончательно. И Кошу пробило. Возможно, лучшим собеседником на эту тему мог быть Зыскин, но случилось так, что перед ней сидел Череп.
– Череп!
– начала она.
– Я не знаю, чего я хочу! У меня проблема. Во мне какое-то стадо людей, они не могут договориться. Меня это бесит. Бесит! Бесит! Бесит! Я не могу понять, кто из них - Я. Я живу, как какое-то дерьмо в проруби, как солома на ветру, как... блин!
В припадке внезапно охватившей ярости она долбанула ладонью по стене.
– А ты их выследи, - загадочно посоветовал Череп, и в глазу его блеснул недобрый свет.
– Это как это?
– Ты сопротивляешься, и они в тебе тусуются одновременно. Ты их кормишь своим сопротивлением. Ты думаешь, что все это ты. Но там до фига чужих! Которые совсем не ты! Постарайся поймать каждого в отдельности. И найди себя. А других - к черту! Просто пошли их подальше!
Коша вздрогнула от звонка в дверь.
– Я сейчас, - Череп метнулся в прихожую.
В стеклянной створке буфета отразился тощенький подросток с ярко-желтой короткой стрижкой. Светлые штанишки и коротенькая серебристая рубашечка в облип.
Подросток сутуло прокрался за Черепом в комнату слушать свежий сидюк. Череп врубил опять на всю железку. Коша переместилась на стул - так, чтобы видеть и Черепа и гостя.
Желтый мальчик закурил тонкую сигарету и покачивался на фоне густеющего неба в створке открытого окна, пока композиция не кончилась. Над его головой в отражении неба чиркнула крылом небольшая острокрылая птичка.
И Коша вдруг увидела, что гость только кажется мальчиком, а на самом деле он - уже взрослый дядька. Сделав резкий шаг, он оставил стекло качаться пустым.
Они скрылись с Черепом за стенкой и, пошуршав там чем-то, появились опять. Гость, закинув на плечо рюкзачок, ушел.
Череп приплелся на кухню. Не глядя, протянул кусочек бумаги.
– Вот. Принесли баблов и марки. Можно закинуться и идти на дискотеку.
Она минуту подумала, пытаясь подкинуть в голове монетку. Орел.
– Давай.
Протянула руку и получила свой квадратик. Прожевали и пошли.
Сумерки мягко растворяли
– Вчера тусовался в Сети, - говорил Череп.
– Набрел на такой прикол нажимаешь кнопочку и выбираешь себе состояние. Например: "Я счастлив" или "Я пошел курить". Забавно, а?
– Череп мягко наступал матерчатыми тапочками на остывающий асфальт.
– Очень, кстати, удобно!
– усмехнулась Коша.
– Я иногда не могу понять, что должна чувствовать. Довольно неприятно. А так читаешь: "Я счастлив". Клево! Все решилось! Надо открыть киоск и в нем продавать состояния. А то счастье на халяву как-то... Хотя бы копеек за пять.
– Нет, - возразил Череп.
– Лучше утром набирать телефон, и там вместо времени будут сообщать тебе твое сегодняшнее состояние.
– Так тоже неплохо.
Они рассмеялись.
– Череп, - решила поделиться Коша.
– А у меня сегодня в реале была измена. Я в Исакии на лестнице поняла, что кроме этой лестницы ничего нет. Если я не знаю, где ее конец, а где ее начало - значит весь мой мир - это просто винтовая лестница.
Череп молча усмехнулся.
Коша остановилась, чтобы подчеркнуть значительность фразы:
– Помнишь. Время тогда остановилось?
– Ну...
– Оно просто стало лестницей в Исакии.
***
Стробить начало, когда ехали в трамвае. Ветреные сумерки заколыхались за окнами мохнатыми синими вздохами. Потом они вышли и долго шли по тротуару, увешенному лимонными дрожащими сеточками. Прошли мимо какого-то памятника, но потом он, снова, словно оттянутый на резиночке, оказался впереди.
– Блин, Череп!
– испуганно воскликнула Коша.
– Мы же только что прошли мимо него!
– Не грузись. Пройдем еще раз. Что? Тебе лень?
– Долго. Мы никогда не дойдем.
– Дойдем, только не геморройся. Прикалывайся, а то плохо станет. И про ментов не думай.
– А что менты?
– Не знаю, когда человек вспомнит про ментов, у него измена начинается. Менты - это... Ну это те, кто имеет власть. Короче, они мастера игры. То есть, если мастер игры скажет, что ты мудак, то ты - мудак. Спорить, типа, без мазы... Неизвестно, правда, кто ментам дал такое право, но факт есть факт. Они имеют какое-то право. Может быть, они сами его взяли. Может, они его получили за то, что их все считают говном, как компенсация. Много кто готов к тому, чтобы его считали говном?
– Нет. Не много. Что это за мастер игры такой?
– хмыкнула Коша.
– Ну, типа, сравнение такое. Типа такие игры есть ролевые. Там ничего никто не знает, кроме мастера... Ну, я сам точно не знаю... Мне друзья рассказывали. Они по ним прикалываются каждые выходные. Собираются и играют. Один там типа принц, второй типа разбойник. Маги там, артефакты разные, духи, мантры, эльфы. За ментов мастер игры всегда.
– В компьютере, что ли?
– Да нет. В реале... Сидят в комнате, дуют сок. И ловят каких-нибудь призраков. У них там все круто разработано - оружие, магия. И должности в бригаде, которая этих духов ловит.