Наркоза не будет!
Шрифт:
— Да! Дернуло! Еще как!
— Классно же!
— Да уж…
Муся недовольно поморщилась.
Коша погрузилась в подробности ощущений, стараясь понять, откуда же взялся ток? Но нашла только, что все жилы ее тела напряглись до боли и вызывали постоянное желание вытягивать конечности и крутить суставами. Она так увлеклась этим, что не заметила, как музыка потащила в какую-то ненужную опасную глубину.
Беспокойно оглянувшись, она увидела перед своим лицом руку Черепа с косяком.
— Э! Да у меня и так крышу
Но Череп и слушать не хотел:
— Это план. Мы должны лететь по плану. Это старое правило: если начинает разносить, надо курить план. Давай!
Она затянулась.
Анаша оказалась прохладной. Действительно наступило небольшое просветление, и Коша успокоилась — реальность под контролем.
— Странно, — сказала она и забыла, что хотела сказать.
— Ничего странного. Смотри! — Череп уселся на сул и вытащил пачку Беломора. — Вот. Это карта, видишь? Мы здесь.
Он ткнул пальцем в коробку.
Коша стала ее сосредоточенно разглядывать и поняла, что пачка необыкновенно красивая; вроде бы обычный «Беломор», но в то же время чувствовалось, что это особенная пачка. Она удивилась, что такая особая пачка как-то попала в руки Черепа.
— А где ты взял ее?
— В ларьке… Где же еще? Классная пачка, да?
— Да! Это очень классная пачка, она какая-то… особенная! Неужели такую запросто можно купить в ларьке?
— Я сам удивляюсь, — Череп качнулся на стуле. — Но уже который раз получается. Мне кажется, продавец в киоске так прикалывается. Он как-то странно смотрит на меня все время. Наверно у него два ящика. Один — обычный, а второй — с настоящей картой. Я уверен, что она точно куда-то ведет.
Муся вернула косяк, он втянул в себя белую дымную струю.
— Да… — Коша сосредоточенно разглядывала карту. — Похоже, она настоящая.
Она взяла косяк — там уже почти ничего не было, и Коша решила, что добьет пятку. Затянулась как можно глубже и, увидев, что последний завиток каннабиса заалел, положила его в пепельницу. Череп заворчал:
— Э! Кто косяк кладет в пепельницу?
— Но он же кончился!
— Да, он кончился, — покрутив косяк в руке, с экспертным видом подтвердила Муся.
— Дай сюда! «Кончился!» — Череп бережно выудил пятку из пепельницы и затянулся.
Муся с удивлением последовала его примеру. Когда подошла Кошина очередь, она попыталась разглядеть, что же они там курили, но на конце пятки был только красный уголек. Попробовала затянуться, и с удивлением отметила, что анаша-то есть.
Они пустили его по кругу еще пять раз и только после этого Череп сказал:
— Да какой-то странный косяк. Вечный! Может быть, он и завтра будет гореть? Надо оставить его в пепельнице и посмотреть, что будет.
— Нет. Меня это не прикалывает! — Коша выхватила пятку из рук Черепа
Струя воды удивительно медленно, извиваясь тугой змеей, выползала из крана. Косяк зашипел и выскользнул из пальцев. Вода перестала быть мокрой. Она стекала по коже, не вызывая никакого ощущения. Изумление Коши было так велико, что задержало ее у крана на неопределенное время, в течение которого она изумленно пробовала воду на вкус, плескала в лицо, пыталась схватить, как хватают шнур или палку.
Ей захотелось приобщить друзей к своему великому открытию и она вернулась в комнату.
Череп с Мусей ходили кругами под музыку. Коша забыла, зачем пришла, и тоже стала ходить за ними.
Музыка замедлилась и поволокла в какой-то черный тоннель, пространство твердело и тяжелело и вскоре навалилось безжалостной тяжестью, будто вода в Марианской впадине. Голос снова стал говорить про сына Дьявола.
Коша спаслась от этого голоса на кухню. Но это не помогло — мир разрушался на глазах. Ото всюду вылезала злобная природа вещей. Она сдавливала вселенную, обступая все более плотным кольцом. Коша чувствовала, что сознание сейчас схлопнется в точку, и она исчезнет навсегда. Надо было за что-то ухватиться.
И она вернулась в комнату.
Муся с Черепом теперь сидели на стульях и тупо смотрели в пол. Череп поднял лицо, и Коша испугалась его невидящих глаз.
— Тебе нравится моя музыка? — механическим голосом робота спросил он.
— Это твоя?
Коша снова удивилась перемене в своем голосе. Точно они все оказались каким-то образом в подводной лодке.
— Да-а-а-а… — протянул, неряшливо улыбаясь, Череп.
— Мне страшно… Сколько времени? — Коша жалобно прижалась к косяку. — Мне кажется, мы превращаемся в роботов.
— Вот часы. Посмотри. — Череп расстегнул ремешок и кинул ей. — Роботы — это круто!
Как ни странно, Коша часы поймала.
Было пять часов вечера.
Мир снова стал сдавливаться, но Черепа она боялась еще больше. У него отчетливо выросли рога. Вернувшись на кухню, Коша решила помыть посуду, и с удивлением обнаружила, что это спасает. Стаканы были реальными. И надо было только чуть-чуть качать головой, чтобы они не исчезли. Так прошло очень долго. Наконец ей и это остонадоело и захотелось, чтоб прекратилось.
Она посмотрела на часы — стрелка не двигалась. Было по-прежнему ровно пять, хотя казалось, что прошло полчаса. Вдруг Коша почувствовала, что навсегда останется в этом моменте времени, как в сломанном лифте. Она не умрет, не станет старше, но этот момент будет вечным, никогда не наступит утро. Где-то там, за границей этой минуты, будет идти нормальная человеческая жизнь. Люди будут работать, трахаться, рождаться, умирать. А она всегда будет в этой квартире, в это время и в этом состоянии. Ну ее к черту такую вечность!