Народ, да!
Шрифт:
Левую руку он поддел лошади под брюхо, а правой подхватил пониже хвоста, поустойчивей расставил ноги, напряг все мускулы и одним могучим рывком поднял испуганное животное и отправил вслед за его хозяином через изгородь.
Памфлет глядел на все это разинув рот. Потом медленно и с большим уважением вымолвил:
— Мистер Франциско, теперь я полностью удовлетворен, ибо собственными глазами убедился, что ваша репутация великого силача заслужена вами честно.
— Благодарю вас, сэр, — сказал, приветливо улыбаясь, Питер. — Благодарю вас! Когда будете в другой раз проезжать мимо, милости просим, заходите.
Памфлет ускакал, а Питер вернулся на свое место на веранду,
Вашингтон и вишнёвое деревце
Пересказ Н. Шерешевской
У мудрого Одиссея, наверное, не было столько хлопот с его возлюбленным сыном Телемахом, сколько у мистера Вашингтона с его Джорджем, которому он старался с самых пеленок внушить любовь к истине.
— Любовь к истине, Джордж, — говорил отец, — лучшее украшение молодости. Я бы не поленился проделать пятьдесят миль, сын мой, только чтобы взглянуть на юношу, чьи помыслы так правдивы, а уста чисты, что можно доверять любому его слову. Сердцу каждого дорог такой сын! Как непохож на него молодой человек, избравший путь лжи, запомни это, Джордж! — продолжал отец. — Никто не станет верить ни одному его слову. Повсюду он будет встречать лишь презрение. Родители придут в отчаяние, если увидят своих детей в его обществе. Нет, сын мой, мой милый, мой любимый сын Джордж, лучше я собственными руками заколочу твой гроб, чем допущу, чтобы ты встал на этот позорный путь. Нет, нет, лучше мне потерять свое драгоценное дитя, чем услышать от него хоть слово лжи!
— Постой, па, — серьезно заметил ему Джордж, — разве я когда-нибудь лгал?
— Нет, Джордж, слава богу, никогда, мой сын! И надеюсь, не будешь. Что до меня, то клянусь, я не дам тебе повода сделать это. Что и говорить, ведь случается, что родители сами толкают своих детей на этот страшный грех, если бьют их за любую малость, уподобляясь диким варварам. Но тебе это не грозит, Джордж, сам знаешь. Я всегда говорил тебе и повторяю вновь, если когда и случится тебе совершить промах — со всяким такое может случиться, ибо ты еще дитя неразумное, — заклинаю тебя, никогда не прячься за спину обмана! Но смело и открыто, как истинный мужчина, признайся мне в этом.
Назидание отца, может быть, и скучное, но, как ни странно, оно принесло свои плоды. Вот какую историю рассказывают по этому поводу. Она правдива от первого и до последнего слова, так что жалко было бы ее не пересказать.
Когда Джорджу стукнуло еще только шесть лет, ему сделали ценный подарок — он стал владельцем настоящего топорика. Как и все мальчики его возраста, он был безмерно горд им и всегда носил с собой, рубя направо и налево все, что подвернется под руку.
Однажды он гулял в саду и вместо развлечения рубил для матери палочки под горох. Да на беду решил проверить острие своего топорика на тонком стволе молоденького вишневого деревца. То была настоящая английская вишня, ну просто чудо, что за дерево!
Джордж так сильно надрезал кору, что деревце не могло оправиться и должно было погибнуть.
На другое утро отец Джорджа обнаружил, что случилось. Кстати сказать, эта вишня была его любимым детищем. Он тут же отправился в дом и сердито потребовал назвать виновника сего безобразия.
— Я бы даже пяти гиней не взял за него, — сказал он. — Оно мне было дороже денег!
Но никто не мог дать ему никаких объяснений. В это время и появился перед всеми маленький Джордж со своим топориком.
— Скажи, Джордж. — обратился к нему отец, — а ты случайно не знаешь, кто погубил там в саду мою любимую
Вопрос оказался нелегким. На миг он просто оглушил Джорджа. Но он тут же очнулся и, обратив на отца свое нежное детское личико, на котором вспыхнуло неповторимое очарование всепокоряющего чистосердечия, храбро выкрикнул:
— Не спрашивай, па! Ты же знаешь, я не могу врать! Не спрашивай!
— Подойди ко мне, мое дорогое дитя! Дай я обниму тебя! — воскликнул растроганный отец. — Я прижму тебя к моему сердцу, потому что я счастлив. Я счастлив, Джордж, что ты погубил мое деревце, но заплатил мне за него в тысячу крат. Столь отважный поступок моего сына дороже мне тысячи деревьев, цветущих серебром и приносящих золотые плоды.
Никто не спорит, история эта оставляет привкус переслащенной патоки. Однако кому неизвестно, что в памяти народной президент Вашингтон навсегда остался человеком непреклонной честности.
А честность у людей была всегда в почете.
Две истории про доктора Франклина
Пересказ Н. Шерешевской
Добрая память осталась в народе и о современнике и об единомышленнике Джорджа Вашингтона — Бенджамине Франклине. О «Новом Прометее», как его называли в Америке и в Европе, потому что доктор естественных наук Франклин был первым изобретателем громоотвода. Подобно герою древнегреческих мифов Прометею, он заставил служить небесный огонь людям — покорил молнию.
Франклин прославился и как ученый и как известный политический деятель. Он был писателем, революционером, выдающимся американским просветителем.
Под известным портретом Франклина стоят латинские стихи: «Исторгнул молнию с небес и скипетр у тиранов».
А в народное творчество Франклин вошел как «Отец всех янки». Может быть, те, кто дал ему это звание, вовсе не хотели польстить, но в судьбе Бенджамина Франклина и в самом деле немало от истинного янки. Хотя бы самое начало, когда он еще мальчиком приехал в Филадельфию без гроша в кармане с тремя краюхами хлеба — единственным его богатством. Всеми своими успехами в жизни он был обязан только себе.
Франклин, как и полагается янки, был очень остроумен. Еще в молодые годы, серьезно заболев, он написал знаменитую эпитафию самому себе: «Здесь лежит тело типографиста Бенджамина Франклина, как переплет старой книги на съедение червям».
Вот две истории о нем.
ФРАНКЛИН И УСТРИЦЫ
Доктору Франклину случалось много ездить по стране. Раз в год он уж непременно совершал такое путешествие.
Однажды судьба занесла его в Новый Лондон. Он приехал туда дождливым осенним вечером и решил зайти погреться в таверну. Однако возле уютно пылающего очага не оказалось ни одного свободного местечка. Собственно, так тому и полагается быть в холодный осенний вечер.
Само собой, никому и в голову не пришло уступить ему место или хотя бы подвинуться.
Тогда доктор Франклин кликнул хозяина и приказал задать корм его коню, а именно: приготовить свежих устриц, да побольше!
Этот приказ доктору Франклину пришлось повторить дважды, нет, трижды, пока хозяин, наконец, не уразумел, что же требует от него новый гость. И тотчас бросился исполнять приказ. Он самолично отнес блюдо свежих устриц коню доктора Франклина.
Следом за хозяином потянулись и все прочие его гости, которые не пожалели бросить свои теплые уютные местечки у горящего очага, только чтобы усладить свое любопытство и поглядеть, как конь будет есть устрицы.