Народ Мухаммеда. Антология духовных сокровищ исламской цивилизации
Шрифт:
– Абу Саид, – сказал Ибн Караба моему отцу, – я считаю тебя своим другом, кроме того, ты пользуешься репутацией человека рассудительного и благоразумного. Посоветуй, как мне поступить.
– Скажи мне, в чем твое затруднение, и я сделаю все возможное, чтобы помочь тебе, – ответил мой отец.
– Ты знаешь, что я занимался посредничеством, я брал деньги со счетов сборщиков налогов и отдавал их в долг под проценты. Деньги эти, увы, принадлежали не мне, а халифу, и мой бизнес, как вам известно, закончился очень печально. Но тот штраф, что я заплатил, намного меньше того, что я заработал на этом деле. Как бы там ни было, я сейчас владею собственностью, которая приносит мне двадцать тысяч динаров в год. Мало найдется на свете людей, которые имеют столько же земли, садов, рабов, слуг, прекрасных юношей – пажей, коней и прочего богатства: изысканной мебели, хрусталя, фарфора, драгоценностей, роскошных одежд. Кроме того, у меня всегда под рукой триста тысяч динаров наличных денег, которые я даже не знаю, на что потратить.
Так вот в чем мое дело: только что назначенный визирь – мой старый друг. Когда он приедет в столицу – как ты считаешь, Абу Саид, – стоит ли мне ограничиться визитом вежливости и отойти от государственных дел или использовать эту возможность и заняться снова своим старым ремеслом посредника?
– Никогда в жизни не слышал более нелепого вопроса! – воскликнул мой отец. – Люди обычно спрашивают совета в сложной ситуации, но, когда все предельно ясно, какой смысл задавать вопросы? Подумай сам, да поможет тебе Аллах! Если последствия твоего посредничества доставляют тебе удовольствие – пожалуйста, занимайся им снова, но если они угрожают твоему благополучию и самой жизни – даже не думай об этом! Люди трудятся в поте лица всю свою жизнь, чтобы заработать сотую долю того, что ты имеешь. Возблагодари Господа и наслаждайся тем, что Он дал тебе. Пожни плоды своего богатства – спокойствие и хорошее здоровье.
Ибн Караба выслушал все до конца.
– Я прекрасно знаю, насколько разумен твой совет, о почтеннейший, это великолепный совет, но я не смогу им воспользоваться. Мой злосчастный характер не позволяет мне сидеть сложа руки. Я просто обязан заняться снова моим ремеслом.
– Ну что ж, да поможет тебе Аллах, – попрощался с ним мой отец, и мы ушли. – Сын мой, – сказал мой отец мне, когда мы вышли на улицу, – этот человек самый законченный глупец, какого мне приходилось видеть. Такие люди умирают обычно в нищете, если им удается избежать насильственной смерти.
Эти слова оказались пророческими: Ибн Караба закончил свои дни на службе у Хамданида Насира аль-Даулы, получая один динар в месяц.
Да защитит нас Аллах от искушения!»
Кахир и Ради
В качестве нового халифа Мунис выбрал сына Муктафи, но правитель отказался от этой чести. Тогда Победитель сделал аналогичное предложение сыну Мутадида, Мухаммеду, и оно было принято. Будущего халифа заставили поклясться в верности Мунису, его главнокомандующему и секретарю последнего. Уверившись, таким образом, в его преданности, они приступили к официальной процедуре возведения его на престол. Новый халиф взял себе имя Кахир Биллах, что означает «завоеватель, ведомый Аллахом».
Когда Мунис предложил назначить визирем Али ибн Ису, его главнокомандующий возразил.
– Наше время требует новых методов управления, – сказал он. – Тут нужен человек более широких взглядов, не такой ограниченный, как Али ибн Иса.
Визирем назначили Ибн Муклу.
Став халифом, Кахир первым делом приказал наказать мать-султаншу. Он обнародовал прокламацию, объявляющую танцовщиц, певиц, вино и прочие алкогольные напитки вне закона. Все юноши, пользовавшиеся репутацией певцов или катамитов (пассивных гомосексуалистов), были взяты под стражу. Несмотря на эти меры, Кахир сам пил – фактически он редко был трезв. Он страстно любил музыку и брал себе по своему желанию любых девушек-певиц из числа арестованных.
Примерно через год после того, как Кахир стал халифом, худжарские и саджские гвардейцы (встревоженные слухами, распространенными Ибн Муклой) организовали заговор, захватили дворец и арестовали халифа. Они посадили на трон сына Муктадира, который взял себе имя Ради Биллах, что означает «умиротворенный в Аллахе».
Ради послал за Али ибн Исой, и тот сказал ему, что, если он желает следовать обычаю, ему необходимо собственноручно водрузить знамя. Ради исполнил этот обычай и приказал, чтобы его знамя было сохранено. Потом Али посоветовал халифу забрать себе государственную печать, и печать была принесена специальным, отвечающим за нее чиновником. Печать представляла собой серебряное кольцо с фасеткой из китайской стали и надписью в три строки:
МУХАММЕД —
ПОСЛАННИК
АЛЛАХА
Али доложили, что Кахир упорно отказывается отречься. Он нахмурился и сказал:
– Он должен быть низложен, и без колебаний: все знают, чего он заслуживает.
– Но это не наше дело – устанавливать династии, – возразил судья Абу Хусейн, который присутствовал при этом. – Создавать властителей – дело военных. В наши обязанности входит лишь принятие присяги и юридическое подтверждение прав наследника.
Али был раздосадован этим замечанием, но наступил час молитвы, все поднялись и разошлись.
Не говоря ни слова Али ибн Исе, Ради приказал ослепить Кахира этой ночью.
Дейлемиты
Мечтой вождя дейлемитов Мардавиджа, правителя Исфахана и горных провинций, было взятие Багдада, провозглашение себя царем и восстановление древней Персидской империи.
Он заказал себе великолепную корону, усыпанную драгоценными камнями. Абу Махлад вспоминает, как видел его за несколько дней до трагедии, о которой мы собираемся рассказать, сидящим на золотом троне, облокотившимся на громадную подушку, возвышаясь над всеми. Ниже стоял серебряный трон, покрытый ковром, несколько больших позолоченных кресел стояли еще ниже. Скамьи для других вельмож и чиновников располагались ярусами, спускаясь все ниже и ниже, в соответствии с рангом сидящих в них придворных. Обычные люди стояли на расстоянии, разинув рты, не в силах вымолвить слова, настолько они были потрясены величием зрелища, представившегося их глазам. Когда подошло время январской ночи костров 323 года, Мардавидж приказал собрать хворост и дрова со всех гор, в долине реки Исфахан и в близлежащих лесах. Потом он велел собрать всех специалистов по фейерверкам и огнеметателей, закупил огромное количество высоких свечей и нефти. Не оставалось ни одного холма и утеса, возвышавшегося над рекой Исфахан, на которых не был бы приготовлен костер. Некоторые из них представляли собой стога из дров и хвороста, другие походили на громадные башни и состояли из стволов деревьев, скрепленных железными скобами, промежутки между которыми были набиты вереском и бамбуком. К когтям и клювам словленных воронов и коршунов были прикреплены скорлупки орехов, наполненные хлопком, пропитанным нефтью. В личных апартаментах правителя были установлены гигантские статуи и обелиски, сделанные из воска. Никто прежде не видел ничего подобного. На всех вершинах вдоль долины, во всех помещениях, даже в самом воздухе, когда будут выпущены птицы, – везде должно было быть сплошное сияние. К назначенному времени все было приготовлено для пира на поле, рядом с покоями правителя. Тысячи быков, овец и прочего скота зарезаны, и все кругом украшено с непревзойденной роскошью. Все было готово, и Мардавидж должен был первым занять свое место во главе пира и дать знак к его началу. Он вышел убедиться в готовности к празднеству. Зрелище вызвало у него лишь презрение и отвращение – несмотря на все старания, этого было недостаточно.
Причина этого, по мнению Ибн Амида, была в красоте долины Исфахана: по сравнению с великими творениями Бога – горными вершинами и бескрайними просторами все творения человека кажутся ничтожными, как велики бы они ни были.
В бешенстве униженной гордости, осознав всю свою ничтожность перед Творцом, не говоря ни слова, Мардавидж вернулся в свой шатер и лег. Он повернулся спиной к входу и закутался в плащ, давая тем самым понять, что не желает ни с кем говорить. В таких обстоятельствах большинство гостей отказалось принимать участие в празднике, те, что уже пришли, поспешили удалиться, говоря, что не уверены, захочет ли правитель видеть их.
Три дня спустя тюркские наемники ворвались в покои Мардавиджа, когда он принимал ванну, и отрубили ему голову.
Истинной причиной прихода к власти дейлемита Али, сына Бувейха, было его врожденное великодушие. К этому благородному качеству души он добавил еще одно – доблесть, не имеющую себе равных. К личным качествам следует прибавить невероятную удачу и замечательный гороскоп.
Вот один из примеров его великодушия: в захваченном обозе разбитого противника было найдено большое количество кандалов и прочих предметов подобного назначения, которые предназначались для него самого и его солдат, случись им проиграть сражение. Его военачальники предложили заковать пленников в их собственные кандалы, чтобы провести их потом с триумфом по улицам города.