Народная диверсия
Шрифт:
Даша пожала плечами.
– Не знаю... Если дедуля отпустит...
– Тогда для начала надо познакомиться с дедулей, – подмигнул Кирилл Владимиру.
– Нет, нет, что вы! Вам нельзя показываться на хуторе! – испугалась девушка. – А если вас заметят эти?..
Они кивнула в сторону озера.
– Аэтиммы скажем, чтобы они шли куда подальше!
– Нет, правда, не вздумайте на хутор прийти! Следователи вами сразу заинтересуются.
– Да ты что? А мы думали, они ваших, хуторских подозревают в краже стройматериалов.
– Нас, понятно, подозревают, – вздохнула Даша, – только я слышала, как один городской говорил другому, что тут в окрестностях, мол, надо бы тоже поискать...
– Вон как? Ну, пусть поищут, следопыты! – усмехнулся Владимир.
– Только нам не до смеха, – снова вздохнула девушка. – Эти, из города, что со следователями приехали, сказали нам, чтобы мы в трехдневный срок убрались отсюда. Иначе, мол, мы вас вместе с домами бульдозером...
– Да пусть только попробуют!.. Вот гады, а?! Людей – бульдозером! Строгач, нет, ты слышал?
– Да слышал...
– Что скажешь?
– То же, что и ты: гады! Они хуторских в Дубровино выгоняют, а там все брошенные дома такие халупины! Главное, эти, начальнички наши, имеют и большие квартиры, и дачи, – я узнавал... Так им мало, им еще подавай!
– И как только морды у них не треснут?!
– У таких никогда ничего не треснет... Ну, вот что, Даша, хорошо, что ты нам сказала, что эти по лесу будут ходить, материалы искать... Кирилл, давай-ка, отправляемся домой! Я имею в виду, в избушку.
– А Даша?
– Даша почти дома, дальше ее провожать не надо.
– Да, да, вы идите! И я пойду. – Девушка повернулась и быстро зашагала по еле заметной тропинке в сторону хутора.
Третий час Владимир и Кирилл сидели в засаде, в густых зарослях кустов, следя за копошащимися на берегу людьми. Но вот они заметили, как несколько человек направились в сторону леса, примерно туда, где находилась избушка.
– Как думаешь, дойдут до нас? – спросил Кирилл.
– А кто же их знает? Может, и дойдут. Вон, вон, смотри! Шарят по кустам, придурки. Что, думают, местные кирпич у них сперли и сюда, в ближайшие кусты свалили?
– Давай, Строгач, отходим понемногу. Вон один в нашу сторону повернул.
– Вижу. Давай так: я пойду к избушке и на всякий случай увезу наши вещи на машине в лес, поближе к Песчаной. Туда они, я думаю, не дойдут. А ты следи за этими следопытами.
– Давай. Как все утихнет, дам знать.
Но следователи со строителями не дошли до их домика. Они пошарили в лесу в радиусе двух километров от стройплощадки и ни с чем вернулись назад. Сыщики прекрасно понимали, что, если бы кирпич украли хуторяне и спрятали его в лесу, то этот схрон был бы совсем недалеко от озера. А если кирпич похитил кто-то другой, так наверняка увез его на машине подальше от этого места, и искать пропажу в лесу нет никакого смысла. Один из следователей принялся названивать кому-то по мобильнику, другой о чем-то шептался в сторонке с мастером. Потом оба сели в машину и уехали в Дубровино опросить на всякий случай тамошнее население: вдруг кто-то да знает хоть что-нибудь о пропаже стройматериалов?
Кирилл позвонил Владимиру на мобильник, и тот приехал назад к избушке. Он поставил «Ниву» в кустах за деревьями и зашел в дом.
– Ну, что, ночью опять пошутим с нашими друзьями? – спросил Владимир.
– Да легко! А как?
– Я думаю, сегодня надо похитить для разнообразия самих сторожей.
– Ну, похитить-то их не проблема, а вот куда их девать? И что делать с ними потом?
– Деть их для начала можно хотя бы сюда, в эту избушку. А потом... Слушай, Кирюха, у меня, кажется, есть план...
Оба сторожа сидели в своем крохотном деревянном домике, больше похожем на собачью конуру, и пили чай с сушками. Один из них, Гаврилыч, пятидесятипятилетний мужик довольно крепкого телосложения, ловил на приемнике канал со старыми песнями. Второй, сорокатрехлетний Толян, с красной физиономией, страстный поклонник пива, достал из своего рюкзака литровую бутылку «Толстяка».
– Это что? – удивился Гаврилыч.
– Лекарство, – улыбнулся Толян.
– Какое еще лекарство? – нахмурил брови напарник. – Это же пиво!
– А пиво, Гаврилыч, и есть лекарство! Потому как хмель и солод – очень полезные для организма вещи, – философски изрек Толян и подмигнул приятелю.
– Это, знаешь, раньше в пиве были и хмель, и солод, а сейчас, говорят, одна сплошная химия. И вообще, Толян... Ты давай со своим пивом тут не того... Нас оставили стройку охранять, а не того... Короче, пить не будем, – отрезал Гаврилыч и в этот момент поймал наконец свой любимый канал.
– А кто пьет-то? Кто пьет? И чего тут пить? Пиво не водка, его много не выпьешь. А мы так... по стаканчику... У меня и воболка имеется... – Толян снова полез в свой рюкзак и извлек на свет божий пару рыбин в целлофановом пакете. – Сухая! М м! Обожаю!.. Запах-то, запах!.. На, Гаврилыч, держи.
В это время из приемника донеслось веселое:
...Губит людей не пиво, губит людей вода...
– О! Гаврилыч! Слышишь? «Губит людей не пиво». Золотые слова! Прямо в тему. Ты давай не стесняйся! Рыбка отменная, моя теща сама сушила...
– А ты сам ловил, да?.. Эх, а что еще делать? Блин дырявый! Я еще никогда в таких условиях не работал: ни тебе телевизора, ни сортира нормального... А плитка-то, плитка! На какой только помойке такую нашли? Вон провод совсем истерся, того и гляди, загорится.
– По всему видать, хозяева жадные донельзя... Давай, Гаврилыч! Будем!
Сторожа пили пиво, не замечая, что в окошко за ними давно наблюдают внимательные глаза Владимира. Бутылка быстро опустела, а вскоре Толяна потянуло «отлить». Он вышел из сторожки и направился к деревянному щелястому ящику, называемому туалетом и стоящему в самом углу стройплощадки. Гаврилыч с умилением слушал задушевные песни шестидесятых и дожевывал рыбий хвост. Вдруг он спохватился, что его напарника что-то долго нет. Он выглянул из сторожки и посмотрел в сторону туалета.